Водитель распахивает дверь лимузина и ждет, пока мы трое буквально вывалимся наружу. К дому ведет дорожка светлого кирпича, само здание построено из белого известняка с темными балками — просто очаровательное местечко.
— Проклятие, — зло бормочет Лилиан, открывая дверь. — Он все еще не забрал свои шмотки! — Она тяжело вздыхает, включая свет.
Вся прихожая забита коробками, просто шагу некуда ступить.
— Чем он занимается, этот твой бывший? — удивленно спрашивает Спенсер, оглядывая невероятное нагромождение вещей. Среди всего прочего выделяется огромная коробка с профессиональной стереосистемой за десять штук баксов, стоящая между укрытой целлофаном пушкой для теннисных мячей и сооружением из картона, на котором указано, что это цифровая фотолаборатория.
— У него бизнес с «Монархом». И что-то еще. Всего понемногу, — разводит руками Лилиан. — Да черт его побери, если я знаю! — Она поворачивается ко мне: — Что тебе налить, Салли?
— Не думаю, что мне стоит пить…
— Коньяку? — предлагает Спенсер.
— Блестящая мысль, — кивает актриса.
Внимательно смотрю на Спенсера.
— Мы же собирались пить кофе.
Лилиан ставит перед нами поднос с бутылкой и тремя пузатыми бокалами. Спенсер наливает всем по солидной порции коньяка. Я молча беру свой бокал и делаю глоток. Если я все это выпью, то домой смогу добраться разве что ползком. Лилиан сбрасывает туфли и усаживается прямо на полу, спиной к дивану.
— Спенсер упоминал, что какое-то время ты жила в Лос-Анджелесе.
— Я училась здесь в колледже и работала в «Бульваре». В течение двух лет, если быть точной.
Вижу, как Спенсер усаживается за пианино и начинает наигрывать одной рукой «Вокруг света за восемьдесят дней». Это все, что он может играть (мать научила его нехитрой мелодии, когда ему было восемь). По опыту знаю, что Спенсер всегда наигрывает этот мотив, когда перебрал с выпивкой, а поблизости оказалось пианино.
— Кстати, я какое-то время жила в Коннектикуте, ты об этом знала? — спрашивает Лилиан.
— Нет.
— В Гринвиче. — Она задумчиво улыбается, глядя в бокал. — Всего две недели. Короткий роман. — Делает глоток.
— Я из Каслфорда. Это место сильно отличается от Гринвича.
— А… — У Лилиан отсутствующий вид. Наш разговор ее мало интересует.
Неожиданно она поднимает голову.
— Пожалуй, мне все же нравится идея с кофе. Чаю я бы тоже выпила. Хочешь чаю, Салли?
— Даже не знаю, что и… — озадаченно отвечаю я, ставя свой бокал на поднос.
— Спенсер? — Лилиан встает с неожиданной грацией, словно не смотрела на меня пару секунд назад абсолютно пьяными глазами. — Пошли, Салли, поможешь мне на кухне.
Спенсер перестает барабанить пальцами по клавишам и оборачивается к нам.
— Кофе или чаю?
— Ни того, ни другого, спасибо.
Я следую за актрисой на кухню. Боже, какая уютная! Именно в такой кухне я бы снимала передачи из цикла «Вкуснятина у вас дома» или «Приготовьте своими руками». Всегда обожала сверкающие сковородки, подвешенные за ручки рядком, чугунные горшочки, клетчатые фартуки, аромат специй. И все на своем месте — каждая фарфоровая тарелочка, каждый стакан стоят в строгом, но не слишком чопорном порядке, ножи в подставке, прихватки на металлических крючках!
— Как все женщины, вынужденные сидеть на диете, люблю вкусно поесть. — Лилиан указала на толстую поваренную книгу на полке.
Я вежливо улыбаюсь и киваю, отчего меня покачивает. Приходится незаметно схватиться рукой за мраморную столешницу. За моей спиной Лилиан поворачивает кран, чтобы налить воду в турку, а еще секунду спустя происходит нечто странное. Руки Лилиан ложатся мне на плечи, ее грудь нежно, но настойчиво прижимается к моей спине.
— Не знаю, как предложить, чтобы не смутить тебя. — От ее шепота шее становится щекотно.
— Тогда и не предлагай, — говорю достаточно резко (резче, чем собиралась) и отстраняюсь. Затем поворачиваюсь, опираясь спиной на столешницу.
Лицо Лилиан на мгновение теряет все краски. Она нервно облизывает губы и кивает, опуская глаза. Вид у нее смущенный.
— Послушай, — касаюсь ее руки. — Я не хотела тебя обидеть. Сделаем вид, что ничего не было.
— Я не была уверена, что ты захочешь, но Спенсер…
— Спенсер? — Чувствую, как по спине побежали мурашки.
— Это моя вина. — Спенсер появляется в дверном проеме. — Я ответил, что не знаю и что Лили может спросить тебя сама.
Ничего себе! Да я просто не верю своим ушам! И видимо, на моем лице читается замешательство, потому что Спенсер настороженно смотрит на меня.
— Спросить меня о чем?
— Захочешь ли ты… ну, ты же понимаешь…
Лилиан со стоном отворачивается:
— Да заткнись ты, Спенсер.
— Ну почему же? — тихо говорю я, боясь расплескать гнев, переполняющий меня. — Значит, ты не знал, захочу ли я… чего? Развлечься с Лилиан? Или, быть может, ты мечтал о трио? Секс на троих, как романтично, не так ли?! — На несколько секунд прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки. Когда я вновь открываю их, вижу, что Лилиан покинула кухню.
— Да как ты посмел! — выплевываю я Спенсеру в лицо.
— Да брось, Салли! — Он делает раздраженный жест рукой. — Она просто спросила. Ты сделала именно то, что и должна была сделать — отказалась. И будет об этом!
Ах вот как! Меня сейчас вырвет от отвращения. Ухожу с кухни, проскользнув мимо Спенсера. Лилиан сидит на диване, спрятав лицо в коленях.
— Знаешь, ты оказалась права насчет него, — бросаю я ей. — Ты была знакома с ним менее часа, а уже успела его раскусить.
— О чем ты? — раздается за спиной голос Спенсера.
— Будь так любезен, закрой рот, — тихо, но очень зло говорю я ему, даже не обернувшись.
— Господи, как все нелепо получилось! — Это уже Лилиан.
— Успокойся, Лили, — Я присаживаюсь возле актрисы на корточки, чтобы утешить ее, но почему-то при мысли о том, что надо погладить Лилиан по руке, меня охватывает брезгливость. — Не плачь, ты испортишь свое невероятное платье. Мы со Спенсером сами виноваты. Нужно было просто довезти тебя до дома и распрощаться. Я не в обиде на тебя — ты только что рассталась со своим парнем и немного не в себе.
Лилиан медленно поднимает полные слез глаза.
— Ты такая добрая, Салли Харрингтон, — говорит она, шмыгнув носом и улыбнувшись.
— Н-да, добрая… но я очень устала. И мы все явно перебрали.
— Можете остаться. Есть гостевая комната, — предлагает Лили автоматически. Она знает, что мы не останемся.
— Не стоит. Нас ждет водитель. Мы доберемся до отеля. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.
Как раз в этот момент в глубине дома раздается телефонный звонок. Лилиан смотрит в направлении звука, потом на меня.
— Я провожу вас до двери, — произносит она неожиданно спокойно. Похоже, телефон ее не интересует. Словно звонят не ей.
Мы молча идем к выходу.
— Спокойной ночи, — протягиваю я руку.
Лилиан быстро чмокает меня в щеку, игнорируя руку:
— Спасибо.
Затем она целует и Спенсера, но молча. Закрывает за нами дверь.
— Злишься? — спрашивает Спенсер, сжимая мои пальцы в своей ладони.
— Поговорим позже, — отдергиваю я руку.
Водитель замечает наше приближение и бросается открыть дверь.
— Да ладно тебе, не дуйся, — пытается улыбнуться Спенсер.
Я сажусь и включаю радио.
Вот, пожалуй, и все. Отношения, которые могли перерасти в нечто больше, только что себя исчерпали.
Спенсер усаживается, захлопывает дверь и поднимает перегородку между нами и водителем.
— Не понимаю. Все так серьезно? — Он убавляет громкость.
— Ха! — Я потрясенно смотрю на своего красавчика. — Ты просто невероятный тип! Ты все это подстроил! Всю эту поездку в гости, все!
— Ничего я не подстраивал, у тебя паранойя!
— Тогда будь любезен, объясни, как все произошло.
— Она спросила меня.
— О чем, черт тебя дери!
— Спросила, пробовали ли мы с тобой секс втроем.