— Да, Святой отец, — склонив голову, повиновался Габриэль. — Но если станет угроза от «слуг архонта»?
— Ты знаешь, что плену архонта мы предпочитаем смерть.
Нафанаил испуганно посмотрел на Михаила.
— Святой отец, вы предпочтёте отдать на растерзание архонтам последнего из рода?
— Мы не должны допустить, чтобы Земля стала адом, чтобы навсегда покрылась кровью и слезами невинных смертных, — ответил ему Михаил. — И покинуть планету мы тоже уже не в силах. Надо лишить слуг архонта последней надежды на бессмертие.
— Я согласен, Святой отец, — удивительно быстро отозвался Габриэль.
— Ты так легко соглашаешься на смерть? — удивился Нафанаил.
— Не волнуйся, Нафанаил, он понял, что не умрёт, — вдруг улыбнулся Михаил. — Я знаю, как перехитрить глупцов. И юный Габриэль тоже это знает.
Нафанаил облегчённо выдохнул.
— Воскрешение Осириса? — догадался он.
— Да, мой друг, — хитро проговорил Михаил, блеснув выцветшим от долгих лет глазом.
— Скажи, Святой отец, есть ли в мире ещё неверы Натуру где-нибудь? Мы же не можем так рисковать! — возразил Габриэль. — Может, после последнего потопа спаслись «южане» в другой земле?
— Может быть. Но, думаю, нам стоит рискнуть, — только и ответил Михаил и внимательно посмотрел на Нафанаила.
— Что ж, согласен, стоит рискнуть, — отозвался Нафанаил.
— Мужайся, мой мальчик. И да хранят тебя Господь и матерь Божия! — благословил его Михаил, поцеловав в голову Габриэля, ставшего перед стариком на колени.
19
Нафанаил проводил Габриэля до выхода из подземного храма и перед расставанием положил руку ему на плечо:
— Уверен, ты знаешь, что нужно делать. Я пришлю к тебе некоторых верных людей. Но если что пойдёт не так…
— Да, я знаю.
— Передавай привет отцу Гэбриэлу.
— Да, Нафанас.
— При первой же возможности найди меня. Я буду тебя ждать и молиться за тебя. Если всё пройдёт, как задумано, «слуги архонта» навсегда отстанут от нас. Если нет, то предстоит тогда битва великая, в которую будет много смертных вовлечено и в которой слишком многие погибнут.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — жрецы крепко обнялись, и Габриэль направился в обратный путь.
Нафанаил долго стоял и смотрел вслед удалявшемуся соплеменнику, на долю которого выпало защитить род богов и заодно спасти будущий мир на планете. Давно боги не приносили себя в жертву, очень давно…
Когда Нафанаил вернулся в подземелье, Михаил был ещё там. Он сидел в своём высоком кресле и будто прислушивался к тишине эфира, царящего в подземелье.
— Нафанас, собери всех друзей наших: предстоит большой разговор, — задумчиво проговорил метатрон.
— Да, Святой отец, — чуть склонив голову, отозвался Нафанаил и исчез в сумраке храма.
Старый метатрон долго уже жил на земле, многое он видел, со многим сталкивался. Он ещё помнил Аменхотепа IV, которого иудеи теперь именуют Моисеем, то есть «Сыном воды», взошедшего на вулкан для того, чтобы побороть страх свой, чтобы обрести уверенность, дабы говорить с народом. Удивился ещё тогда, что не испугался смертный человек извержения и тряски под ногами. Помнил он ещё и Александра Македонского, смертного сына одного из жрецов Братства Семи. Кажется, он был сыном Уриила, хотя его мать утверждала, что его отцом был сам Зевс в облике змеи. Но в то время Зевса, то есть царя Ману уже давно не было в живых, и змеёй его отец тоже не мог быть, так как змея — символ Самалиэля, а его пленили потомки Адоная, то есть «слуги архонта» ещё шесть тысяч лет назад. Поэтому если и были потомки у Самалиэля, то они теперь были также потомками архонтовыми. Ибо до Братства Семи доходили слухи, что Сатану держат прикованным к скале глубоко под землёй в тайном убежище, которое хорошо охраняется не одной сотней головорезов архонтовых, имевших драконий облик. Но сам Александр ненавидел змей, почитал орлов и носил шлем в виде бараньей головы. Это значит, что он почитал мудрость Гавриила, но носил символ Уриила своего отца. Но не исключено, что мать Александра была смертной дочерью Самалиэля или его потомка… Тогда выходило, что Александр — потомок адонаевых слуг. И это было больше похоже на правду, судя по тому, что он мечтал завоевать весь мир и насадить в нём свои порядки.