— Шеклтон, будучи полковником английской армии в период оккупации, возглавил операции по ограблению богатств Архангельского и Мурманского краев. Эрнст Шеклтон, национальный герой Великобритании, — в роли мародера, вот куда привела алчность!
Конецкий даже положил ему руку на плечо, успокаивая.
— Не горячись. Не надо.
— А что, думаешь, слова? Документы есть!
И документ стал ткаться из воздуха, из старой обиды и злости, будто специально его строчки ждали тридцать лет.
«Уполномоченному правительства его величества. Вам необходимо знать, что офицер Королевского флота Шеклтон, прославленный своей экспедицией к Южному полюсу, заключил с губернатором Северной области генералом Миллером соглашение о передаче в концессию Английскому акционерному обществу под председательством упомянутого Шеклтона всех богатств Кольского полуострова. Общество обладает капиталом в два миллиона фунтов стерлингов. Оно состоит из англичан с наилучшей деловой и финансовой репутацией. Концессия заключается на 99 лет.
Общество Шеклтона получает Мурманский район со всеми минеральными залежами, железнодорожную линию от Мурманска до Сороки, право вывозить лес в неограниченных размерах, строить лесопильные заводы, дороги и порты, ловить рыбу и вообще всячески использовать русский Север в интересах развития британского капитала.
Генерал Миллер получает взамен крупный транспорт продовольствия и обмундирования. Будут также доставлены иные предметы, необходимые для успешных действий русской добровольческой армии. Директор — распорядитель компании Шеклтон прибыл в Мурманск для работы. Вам необходимо поддержать среди организации русских офицеров уверенность (основанную на подлинном положении дела), что работа английских промышленников на Севере не только облегчит борьбу с большевиками на фронте, но упорядочит тыл добровольческой армии, каковой, как вам должно быть известно, носит черты беспорядка и анархии. Сообщаю вам для сведения, что флотилия его величества на реке Северной Двине пополнилась броненосной канонерской лодкой речного типа „Умбер“, пришедшей из Бразилии, и тремя номерными мониторами».
— И что? — хладнокровно сказал Григорьев.
— А то, что это донесение генерала Уолша, отпечатанное на папиросной бумаге, перехватили наши чекисты у одного офицера. А шёл офицер из Мурманска в Вологду! Офицер!
— Да ладно тебе, мы все теперь офицеры. Все, кто за столом сидит. Успокойся.
Но штурману было не до спокойствия.
— Шеклтон… Почти Нансен! Гуманист! Только Нансен ездил детей кормить, а этот вот так!
Конецкий жёстко сказал:
— Опомнись. Лет-то тебе сколько? У тебя в доме на Суворовском Шеклтон стоит? Такая толстая книжка, красивая, Владимир Юльевич Визе редактировал ещё? Всё оттого, что ты сотворил себе кумира. И сейчас ты мстишь ему за то, что он оказался обыкновенным человеком. Шеклтон так пил ещё крепко, что? А в книге полно интересных мыслей, и он ещё любил Браунинга и Теннисона.
— Нет, увы, яд капиталистической алчности растлил его душу, исследователь шестого континента стал грабителем и карателем!.. А книгу эту я переставил в самый темный угол шкафа, ибо потерял веру в его слова.
— Штурман, ты не на политинформации. Не надо тут этого, да и в других местах тоже не надо — пафосу убавьте, — тихо сказал Григорьев.
Чтобы сбавить накал разговора, Конецкий вставил:
— Я вот что скажу: Шеклтон ящик виски потерял. Мне британцы с конвоев рассказывали — на месте лагеря арктической экспедиции Шеклтон в 1907 году потерял виски марки Mackinlay’s. Подозрительный человек этот Шеклтон, вот что я вам скажу. Забыть!.. во льдах ящик!.. виски!.. Я бы принципиально устроил отдельную экспедицию поисков и спасения.
Я так вообще считаю, что самые главные люди в России — капитаны.
— А?
— Именно. Это звание специальное для подвигов — уже пообтесался, но ещё не стал думать о звёздочках больше, чем о деле.
Все главные люди русской литературы — капитаны. И в «Капитанской дочке», и Максим Максимович у Лермонтова, и капитан Тушин у Толстого.
Собственно, даже если имели другие звания — суть едина. Еськов, вы в каком звании демобилизовались?
— Гвардии капитаном.
— Вот видите?
— Нет, не вижу пока. Это всё романтика…
— О, что вы знаете! Только не советую читать повсюду, — сказал Конецкий. Вот наш штурман только что чуть не расстрелял бумажного Шеклтона, а за этого контрреволюционера уже в вас пальнёт.