Она приподняла брови:
— Зачем?
Действительно — зачем? Чего это я пристал к бедной женщине?
— А о политике? — не сдавался я. — Воробьев никогда не говорил при вас нечто такое, что вам казалось непонятным?
— Он всегда говорил непонятно, — ответила Маргарита Семеновна. — Он вообще был непонятным человеком.
— В каком смысле? — быстро спросил Грязнов.
Должен признаться, что по сравнению с МУРом Генпрокуратура сегодня выглядела бледно.
— В прямом, — пожала она плечами. — Я никогда не понимала, что он от меня хотел. Что же касается политики… — она замолчала.
— Что? — Я внимательно наблюдал за ней.
Она глубоко затянулась и выпустила длинную струю дыма.
— Не знаю, как сказать, — задумчиво проговорила Маргарита Семеновна. — Ну, в общем… Как-то он спросил меня… неожиданно… что я буду делать, если к власти придут коммунисты. Куда, мол, я буду прятать свои драгоценности. И поеду ли я с ним в Швейцарию.
Я посмотрел на Грязнова. Лицо подполковника было непроницаемым. Он пристально смотрел на Бероеву.
— Это все? — спросил он у нее жестким голосом.
Она покачала головой.
— Что еще? — спросил я как можно более мягко. Грязнов удивленно на меня посмотрел.
Бероева благодарно мне улыбнулась и ответила:
— Наверное, это касается все-таки больше вас.
— Что именно? — насторожились мы вместе с Грязновым.
— Папка, — сказала она.
— Что?!
— Папка, — повторила Бероева, безмятежно глядя на нас. — Он передал мне папку и сказал, что, если с ним что-нибудь случится, я должна позвонить по номеру, который он мне записал на обложке этой папки. Я умная, но у меня совершенно дырявая память.
— Позвонить и что сказать? — с нетерпением, вполне понятным, спросил я.
— Сказать, что папка у меня. Ко мне приедут и заберут ее у меня. Вот и все. Но мне показалось, что раз тут и МУР, и прокуратура, то вы разберетесь быстрее. Все-таки вы представляете закон, а я довольно законопослушная гражданка. Стучать ни на кого не буду и то, что не мое, отдам. Я правильно поступила, рассказав вам все это?
В последнем вопросе было, конечно, больше чисто женского кокетства, но она заслужила наше восхищение.
— Еще как правильно, — широко улыбаясь, ответил я. — Вы даже не представляете, как велика наша благодарность.
Еще немного, и я перешел бы границы дозволенного, но Бероева была настолько умна, что перебила меня.
— У меня траур, — остудила она мой пыл, напомнив, по какому поводу, собственно, мы здесь собрались.
Глава 7
СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ
Генерал Петров явно затевал какую-то крупную игру.
Хотя, скорее всего, он был лишь исполнителем, а организатор — кто-то повыше. Сам он едва ли стал бы так вольно обращаться с «Самумами».
В любом случае Аничкину в этой игре была предназначена лишь второстепенная роль. Что ж, по Сеньке и шапка. Но в итоге Володю мог ждать как приз, так и полный крах. Игра, она на то и игра, чтобы в ней были победители и побежденные. И Аничкин, разумеется, совершенно не хотел быть побежденным.
Когда он добрался до своего кабинета, было уже около семи. Однако никто расходиться по домам не спешил. Такова была специфика работы в этой конторе. Даже глубокой ночью во многих кабинетах здесь горел свет.
Аничкин сел за свой стол и допил чай из бокала. Во рту сразу же появилась неприятная горечь. Сплюнув в корзину для бумаг, он снова достал свой портсигар. Тот был пуст. Тогда Володя по старой студенческой привычке порылся в стоящей у него на столе большой пепельнице, сделанной из черепашьего панциря, и, выбрав окурок подлиннее, с наслаждением закурил.
Итак, логично было бы предположить, что, раз в этой операции каким-то образом замешаны ядерные чемоданчики (или их муляжи, это не важно), главными организаторами были люди из руководства ФСБ. Во-первых, о существовании «Самума» известно весьма ограниченному кругу лиц, а во-вторых, о любых действиях, связанных с «Пульсаром», Петров был обязан докладывать наверх, иначе все моментально блокировалось: механизм многоступенчатого контроля и соблюдения секретности здесь отлажен как часы. И все-таки где-то он, видимо, дал сбой.
Судя по тому, что кейсы требовалось доставить на Лубянку, утечка информации была именно здесь. Кто-то из сотрудников отдела? Вряд ли. Ни один из них не знал даже кодового названия «Самум», не говоря уже о том, что за ним скрывалось. Может быть, вся эта затея была для того, чтобы свалить кого-нибудь из руководителей ФСБ? Вот это уже больше похоже на правду. А для чего же тогда был тот первый визит Петрова в кабинет Аничкина?