— Простите, — сказал я. — У нас политинформация или мы здесь по делу собрались?
— Это и есть дело, — не принял шутки Меркулов. — И не говори, что ты не понимаешь, в чем тут дело и почему я начал говорить именно об этом. Так вот. Сегодня я разговаривал с генеральным.
— У меня есть знакомый журналист, — заметил я. — Как-то он в составе делегации удостоился рукопожатия папы римского. Тоже все уши мне прожужжал об этом, вот прямо как ты сейчас с нашим генеральным.
Оба посмотрели на меня так сердито, словно я рассказал им идиотский анекдот.
— Генеральный рассказал мне одну интересную историю, — практически не обращая на меня внимания, продолжал свою речь Меркулов. — В то время, когда здесь, в Генпрокуратуре, начальствовал другой тип по кличке И.о., к нему обратился некто Олег Васильев. Знакомая фамилия?
— Артист такой есть, — легко откликнулся я, — только его Владимиром зовут. В балете танцует.
— Этот Васильев работает в администрации Президента, — проговорил Грязнов.
Меркулов кивнул.
— Правильно. Так вот. Васильев имел с генеральным очень долгую беседу. По словам генерального, Васильев его всячески прощупывал. Уже тогда было ясно, что бывший генпрокурор долго не продержится, и кандидатур для его замены было предостаточно. Васильев вел себя так, будто ему было известно, что вечно исполняющего обязанности вот-вот снимут, а вместо него будут рекомендовать нашего шефа. То есть того, кто в итоге и стал генеральным. Такое сложилось впечатление. Васильев, по словам генерального, как бы ходил вокруг да около, словно хотел сделать какое-то конкретное предложение. Они говорили буквально обо всех аспектах общественно-политической жизни страны. Складывалось ощущение, что кандидата в генпрокуроры проверяют, прощупывают на лояльность и, как он сам выразился, на политическую дальновидность.
После того как нынешний генеральный был утвержден в должности, он подумал, что Васильев как работник администрации Президента провел с ним определенную работу, как и с остальными кандидатами на пост генерального, и доложил, естественно, о результатах руководству. Он был даже благодарен Васильеву за его лояльность и профессионализм, потому что думал, что тот доложил о результатах их переговоров предельно точно и честно. Но сравнительно недавно он узнал такое, от чего озадачился. Генеральный узнал, что Васильеву никто и никогда не давал такого поручения — проверить всех возможных кандидатов на пост Генерального прокурора страны. Таким образом, стало ясно, что Васильев действовал по собственной инициативе и непонятно зачем.
После того как я доложил ему о Стратегическом управлении, я был вправе ждать, что меня не поймут — как минимум. Но неожиданно генеральный заинтересовался этим делом. Он много меня расспрашивал, но, сами понимаете, сообщить я ему мог немного. Вот тогда-то он мне и рассказал эту историю. И еще вспомнил, что Васильев в разговоре с ним упомянул о том, что стратегия в наше непростое время — одно из основных условий успеха. В общем-то фраза достаточно невинная. Но в свете нашего с вами дела на этот разговор можно посмотреть совсем с другой точки зрения.
— Если я правильно понимаю, — медленно произнес Грязнов, — у нас появился первый прозрачный подозреваемый, не так ли?
— Совершенно верно, — кивнул Меркулов. — Конечно, этот вопрос входит в компетенцию службы безопасности, но…
— Кстати о доблестных чекистах, — вклинился я в беседу и вкратце рассказал свою эпопею с госпиталем, куда меня не пустили к великому спортсмену Борисову, и загадочную историю исчезновения полковника ФСБ Владимира Аничкина.
— Борисов пока подождет, — нетерпеливо отмахнулся Меркулов. — А почему тебя так интересует этот Аничкин? Он как-то связан с делом маршала, которое ты ведешь?
— Относительно, — пожал я плечами. — Он, видите ли, на минуточку, зять убитого экс-управделами Совмина Смирнова.
— Да? — задумчиво произнес Меркулов. — Ну что ж, разрабатывай пока эту версию, то есть связь этих событий, хотя к чему она приведет, заранее сказать трудно. Не исключено, что здесь может быть что угодно.
Он обвел нас с Грязновым долгим взглядом и сказал:
— Итак, я говорил о выборах. Коммунисты рвутся к власти. Как вы думаете, лидер коммунистов — самостоятельная фигура и представляет то, что о нем пишут и что он сам о себе говорит? Или за ним кто-то стоит?
— Как в трамвае, — ответил я.
— Что? — не понял Меркулов. И правильно, где ему, номенклатурщику, понять.