Треснула ветка, и по спине побежали мурашки. Я скривил губы в ответ, мои пальцы чесались схватить дробовик, но я передумал. Если это был один из оборотней Уайлд-Лейк или какой-нибудь другой мудак, лучше попытаться удержать ситуацию от обострения. Устное предупреждение было разумнее всего, по крайней мере в первый раз. Это не означало, что я не мог использовать медведя, чтобы напугать до полусмерти того, кем бы чужак ни был.
Я продрался сквозь заросли, позволив своему носу указывать дорогу. Что бы это ни было, тварь была большой, быстрой, и ее феромонный след был шире, чем у любого волка, которого я когда-либо выслеживал.
— Остановись! — закричал я. — Ты никогда не убежишь от меня. Ты никогда не найдешь места, где можно спрятаться, о котором я не знаю. Это мои земли, ты идиот. Повернись и посмотри мне в лицо, пока ты не сделал себе еще хуже.
Треснула еще одна ветка, и мне показалось, что я услышал женский крик. Это пронзило меня насквозь, как еще один пушечный выстрел. Я увидел копну каштановых волос, за деревьями. Мое сердцебиение участилось, а в глазах потемнело. Держать медведя в секрете будет намного сложнее. Острые ощущения от погони пробудили все мои низменные инстинкты.
Я рванулся вперед, сокращая расстояние до своей добычи. И больше не мог видеть землю, ни леса, ни деревьев. Был только мой учащающийся пульс, запах крови и паники. Я потянулся, мои руки сомкнулись вокруг мягкой, податливой плоти.
Она вскрикнула и повернулась ко мне, ее волосы развевались вокруг нее, как торнадо. Она оттолкнулась с большей силой, чем следовало бы такой девушке, как она, достаточно, чтобы я потерял равновесие и отшатнулся назад. Середина моей спины соприкоснулась с твердым кленом позади меня. У меня чуть не перехватило дыхание, но хватка не ослабла.
Мое зрение прояснилось, и я ясно увидел ее.
— Уна? — вырвалось у меня ее имя.
Ее кожа блестела от тонкой струйки пота, а глаза сверкали от ярости. Она вырвала свою руку из моей хватки и сделала неуверенный шаг в сторону от меня.
— Мне жаль, — сказала она, задыхаясь.
В моем мозгу произошло короткое замыкание. Медведь вцепился когтями, чтобы выбраться из меня, и мир начал вращаться. Аромат Уны, казалось, пронизывал меня насквозь, воспламеняя мои нервные окончания. Моя звериная натура, казалось, взывала к ее натуре, внутри нее была магия, и она оттолкнула меня со свирепостью, которая чуть не сбила меня с ног.
Я поднял руки вверх, ладонями наружу, в самом нейтральном жесте, какой только мог придумать.
— Я не собираюсь причинять тебе боль.
По правде говоря, медведь внутри меня хотел откусить от нее кусочек прямо сейчас. Боже, все, что угодно, лишь бы снова прикоснуться к ней.
Я покачал головой, пытаясь разогнать поднимающийся в ней туман. Боже. Что со мной не так? Что с ней не так? Была ли это болезнь? Это было похоже на то, что мой мозг не мог разобраться в том, что видели мои глаза или что я ощущал.
— Мне жаль, — снова сказала она. — Я знаю, что мне не положено быть здесь.
— Все в порядке, — услышал я свой голос, хотя это было полной противоположностью «все в порядке». — Но что ты здесь делаешь?
Уна испустила тяжелый вздох, который достиг меня, щекоча мою грудь. О, боже. От нее хорошо пахло. И снова я почувствовал, как мое шестое чувство тянется к ней, пытаясь оценить ее, как я это делаю с добычей. И снова она отстранилась, не давая мне приблизиться к ней. Эта девушка была чем-то особенным. На самом деле, она вообще была не просто девушкой. Однако то, кем она была, ускользнуло от меня.
Уна опустила плечи. Она запустила руку в свою великолепную гриву темных волос. Я посмотрел на нее. По-настоящему посмотрел на нее. Кому-то ее черты могли бы показаться суровыми. У нее были широкие, высокие скулы и заостренный нос. Ее полные губы изогнулись в постоянной хмурой гримасе, которую мне захотелось прогнать поцелуем. Но эти глаза. Боже, они были золотисто-медовыми, сияющими и глубоко посаженными. Какой бы высокой она ни была, она напомнила мне какую-то королеву-воительницу амазонок. Я сам закрыл глаза, пытаясь вернуть хоть какую-то ясность в свой мозг.
— Я разбила здесь лагерь, — сказала она.
Ее откровенный тон застал меня врасплох.
— Я надеялась, что смогу снова разбить здесь лагерь. Мне жаль. Мне следовало спросить разрешения.
— Все в порядке, — сказал я, понимая, что это было практически единственное связное предложение, которое я смог составить, когда дело касалось этой девушки.