чно... Незнакомец громко хмыкнул и принялся нарезать круги по площадке, оставив путешественников удивленно наблюдать за ним. Совершив несколько нелепых танцевальных па, мужчина замер и отвесил низкий поклон. - Имя мне Гарри Великолепный, артист, путешественник и певец Свободы! Рано покинули родители мои этот свет, сгинув в яростном пожаре, что оставил страшные шрамы на теле моём, - вещал незнакомец, демонстрируя бледный шрамик на своём лбу. - С малолетства скитался я в поисках крова и пропитания, пока не нашел пристанище в труппе бродячих артистов, где и выучил я своё ремесло. Он замер, втягивая воздух с пронзительным свистом. Эльф, воспользовавшись наступившей паузой, поспешил представить своих спутников: - Меня зовут Полдон, а это Мартин и Гуппер. Мы держим путь через горы к острову. Еще с нами путешествует девушка малого возраста, так что я бы попросил вас прикрыть свою наготу. Гарри замер, открыв было рот для продолжения своей душещипательной истории. Так он простоял несколько тягучих мгновений, после чего разразился новой громогласной тирадой. - Вот незадача, в своих злоключениях я был лишен своей одежды и всего своего имущества. Не будут ли милые путники так добры, и не поделятся ли они со мной хоть малым кусочком тряпицы, чтобы прикрыть места причинные, да приличия соблюсти. Мартин задумчиво провел рукой по своим спутанным кудрям и подозвал Гуппера к себе. - Принеси из пещеры наши сумки, может, удастся найти что-нибудь. И попроси Энни пока не выходить на площадку. Гуппер кивнул и побежал к пещере, обогнув голого артиста по широкой дуге. В пещере Энни не оказалось, но из прохода к источнику раздавалось тоненькое фырканье и плеск воды. Паренек собрал все попавшиеся под руку сумки, крикнул в провал: “Энни, не выходи из пещеры пока!” - и побежал обратно. На площадке Гарри громогласно вещал о своей тяжелой судьбе: - Злобные свободоненавистники прокляли меня на вечное заточение в камне! Полдон хмыкнул и посмотрел вниз, туда, где несколько минут назад лежал артист. - Так за что тебя наказали? - спросил странник, поманив Гуппера к себе. Гарри картинно взмахнул руками и прогрохотал: - За сущую безделицу! За пару волосков с хвоста белой кобылицы. Мартин вопросительно посмотрел на эльфа, но тот лишь пожал плечами и уточнил: - Из хвоста простой белой клячи? Слишком велико наказание, да и проступок слишком мелковат... - Это лишь показатель расовой ненависти и угнетения свободы! Не будь я человеком, на этого однорога всем было бы наплевать, но стоило мне... Эльф побледнел и издал тонкий писк, медленно опускаясь на холодный камень. - Ты, ты прикасался к единорогу? - тихо прошептал он, глядя сквозь Гарри. - Говори громче, о добросердный представитель бессмертных, твой шёпот слишком утончен для моих грубых смертных ушей, - поголосил артист, наклоняясь к Полдону поближе. Взгляд эльфа сфокусировался на кустистых бровях голого мужика и голос его зазвучал словно тысяча ветров, завывших одновременно. - Ты, грязная смертная тварь, посмел осквернить чистоту безупречного своей мерзкой рукой? - Полдон поднялся, внезапно став выше, и навис над артистом, словно голодная цапля над толстой жабой. - Ты посмел оторвать кусок от самого олицетворения жизни?! Камень под ногами путников дрогнул, заставив Гуппера уронить походные сумки. Он испуганно присел на корточки и вцепился в куртку Мартина, который размахивал руками, пытаясь не потерять равновесие. Гарри невозмутимо пялился в потемневшее лицо Полдона, уперев ручища в бока. - Ваша сила не дает вам права уничтожать нашу свободу! - голос артиста гремел лишь немногим тише, чем завывания разъяренного эльфа. - Бейте нас, крушите нам кости, но вам не сломить наш дух! На смену мне придут другие, и ощиплют вашу священную кобылу до последней шерстинки! Скала вновь дрогнула, сбив странника с ног. Он пытался что-то крикнуть Полдону, но вновь поднявшийся ветер утопил его слова в своём оглушающем вое. Янтарные глаза эльфа загорелись ослепляющим золотым огнем. Полдон вцепился тонкими руками в горло голого артиста, и поднял его крупное тело в воздух, словно пустой бурдюк. - Внемли же мой приговор! - громыхнул голос бессмертного, заставив гору вновь пошатнуться. Все звуки пропали, поглощенные внезапно опустившейся тьмой, такой непроглядной, что Гуппер не видел даже Мартина, которого держал за подол куртки. Только два золотых факела эльфийских глаз яростно блистали в этой черноте. - Ты не уйдешь от своей судьбы, что пала на тебя за твой проступок! - слова Полдона падали подобно могильным плитам. - Покуда ты душой не раскаешься в совершённом, покуда не полюбишь мир наш так, как любим мы его, твоё проклятье будет возвращаться с каждым заходом пресветлого лика! Камень под ногами Гуппера мелко задрожал, вторя нарастающему из глубин тьмы рыку. Вцепившись в куртку Мартина мертвой хваткой, паренек вжался в пол и принялся рыдать от страха. Гул и тьма давили на него, парализуя и пробуждая в воображении самые потаённые ужасы. А потом всё стихло. На спину парнишки упали ласковые лучи заходящего солнца, площадка под ногами замерла, словно и не плясала, как пьяный селянин на празднике весны. Пропала и давящая безысходность, сжимавшая грудь паренька тисками ужаса. Гуппер поднял голову и огляделся. В центре площадки стояли эльф, вновь вернувшийся к своим прежним размерам, и Гарри, который тяжело кряхтел в цепких пальцах Полдона. - Отпусти меня, высокомерный узурпатор! - слова с хрипом вырывались из его сдавленного горла. - Твоя магия не властна над великим поэтом Свободы! Полдон отдернул руки, освободив голого артиста, с неподдельным ужасом и отвращением глянув на свои ладони, и медленно, пошатываясь, словно от слабости, поплелся в сторону пещеры. - Что, испугался, бессмертный тиран? - голосил Гарри, потирая шею. - Бежишь от света Правды? Помни, тебе не скрыться от её всесжигающих лучей. Я... Артист внезапно умолк. Его глаза расширились, он тоненько пискнул и замер. Последний солнечный луч скользнул по его сереющему лицу. - Что? - раздался испуганный голос Мартина. - Что ты с ним сделал, эльф? Полдон обернулся и устало ответил: - Я вернул его наказание, обратил в камень. Гуппер уставился на окаменевшего артиста. К горлу паренька подкатил мерзкий комок, в груди болезненно закололо. - Расколдуй его! - прокричал странник, тыча в новоиспеченную статую пальцем. - Мы не бросим его так, здесь... Мартин умолк, грозно пялясь на усталого эльфа. Полдон скривился. - Почему? Что тебе в этом грязном голом смертном? - эльф говорил тихо, иногда замолкая на несколько мгновений. - Ты не знаешь его, ты ему не друг и не брат. Почему ты хочешь ему помочь? Мартин беззвучно открыл и закрыл рот. В его взгляде на мгновение промелькнула растерянность, быстро сменившаяся уверенностью. - Потому что я человек, - зло процедил он, - а люди не бросают своих в беде. От его слов эльф зашелся в приступе беззвучного хохота. - Ну, раз он тебе так уж нужен, - Полдон, отсмеявшись, махнул на статую рукой, - то сам его и расколдовывай. - Как? Эльф снова фыркнул и зашагал к пещере, бросив через плечо: - Так же, как ты его в прошлый раз расколдовал. Проклятье то одно и то же. И он скрылся в темноте убежища, оставив странника недоуменно моргать.