ольше. Сбросив оцепенение, он присел около разбросанных странником припасов и стал собирать их. Молния, на мгновение ослепив и оглушив всех присутствующих, упала среди деревьев. За ней последовала вторая и третья, самая яркая и оглушающая. Гуппер выпустил собранные мешочки из рук и зажал уши, спасаясь от невыносимого грохота. Он ждал еще вспышек, но их больше не последовало. Всё так же трещали сыроватые ветки в костре, Энни продолжала возиться с навесом, а Полдон, с отсутствующим лицом, открыл один из своих кошелей и выудил оттуда изрядно похудевший сверток листьев. Гупп никогда не отличался кулинарными способностями, но как и любой мальчишка в селении, обожал печь картофельные клубни на углях и поджаривать кусочки мяса над костром. Еще когда тётка Марта ловила его за воровством печенья или сладких лепешек, Гуппера заставляли помогать по кухне. Это было одно из самых тяжелых наказаний во всем селении, хотя возможность наесться украдкой всякой всячины немного смягчала его суровость. Кто бы мог подумать, что этот опыт пригодится Гупперу в будущем. Припомнив все свои кухонные заключения, паренек приступил к приготовлению ужина, чтобы обрести хоть какую-то полезность в глазах изменившихся спутников. Когда вернулся Мартин в сопровождении весело подпрыгивающей дикарки и неожиданно мрачного Гарри, похлебка в котелке начала закипать и дразнить пустые желудки аппетитным ароматом. При виде еды не в меру бородатое лицо артиста просветлело. - Вот это дело, - прогремел он, потирая свои огромные ладони. - Голос Свободы звучит чище, когда желудок набит. Все отложили свои дела и собрались около весело потрескивающего огня. Даже Полдон, вяло жующий свою траву, присоединился к ним. Гуппер немного удивился тому, как спокойно Мартин подвинулся в сторону, освобождая для эльфа местечко подле костра. Разговоры смолкли, сменившись усердным стуком невесть откуда взявшихся грубо выструганных ложек. Все путники усердно работали челюстями, так стремительно опустошая котелок, что Гупперу пришлось поспешно схватиться за свой черпак, чтобы не остаться голодным. Воцарившееся умиротворение прервал утробный рык, похожий на бурчание желудка. Все сразу посмотрели на Гуппера, от чего паренек подавился кусочком черствого хлеба и закашлялся. - Гупп, успокой своё чудовище, - весело сказала Фиалка, - а то мне порой кажется, что всех нас съешь. - Это не я, - пробурчал парнишка, проглотив наконец застрявшую корку. Рык повторился, и все взгляды обратились к артисту, который довольно поглаживал своё объемное брюшко. - Не смотрите на меня, - Гарри замотал косматой головой, - эту песню исполняю не я. Девочка в леопардовой шкуре внезапно принялась хихикать, выронив свою ложку из рук. Рык повторился вновь. Внутри у Гуппера все сжалось, предчувствуя опасность, таящуюся в этом утробном звуке. Полдон вскочил на ноги, схватив свою металлическую палку в руки, и замер, напряженно вглядываясь в темноту. Вслед за ним поднялся странник. Хихиканье дикарки перешло в настоящий хохот. Она повалилась на спину и принялась безвольно молотить воздух ногами, захлебываясь истеричным смехом. - Проклятое животное! - прошипел Полдон, тыча своим странным оружием в беспросветную тьму. - Ты же сказала что хозяин рощи ушел! - А... это... и не он, - еле выдавила девчонка, кое как переборов очередной приступ хохота. Мартин схватил ветку, ожидавшую свою очередь на растопку, сунул в огонь и поднял над головой, пытаясь разогнать стену ночи, что окружала их маленький освещенный пяточек. - Гупп! - крикнул он пареньку. - Хватай Энни и прячьтесь под навесом! Гарри, нужно больше света! Гуппер медленно поднялся, изо всех сил пытаясь не поддаваться липкому страху, что хотел окутать, обездвижить и подчинить парнишку. Рык, который постепенно превратился в монотонный гул, отдавался в основании его черепа, пуская мерзкие холодные мурашки вдоль позвоночника. Ухватив подскочившую Фиалку за руку и укрывшись под навесом, парень прижался спиной к холодному камню и с ужасом наблюдал за происходящим. Он видел, как эльф, высоко вскинув руку и пропев несколько странных слов, шагнул в темноту. Спустя несколько мгновений его ладонь засияла, осветив всю поляну и деревья вокруг. Все затихли, пытаясь разглядеть среди теней окружающей их рощи угрозу. Гул нарастал, став больше похожим на рев исполинского водяного потока. Он перекрыл все иные звуки, и только истеричный хохот дикарки доносился до ушей Гуппера. Внезапно эльф переменился в лице и, грациозно развернувшись на месте, бросился к костру, гася свой магический свет. - Это стая! - его голос, словно серебряный меч, пронзил полотно рева. - Ложитесь! Последний приказ он выкрикивал уже падая на землю. С секундным промедлением за ним последовал и Мартин, бросившись лицом в траву. Но было уже поздно.