нный к стене цепями и ремнями так крепко, что был не в состоянии даже повернуть голову. - Я - Энни, - представилась Фиалка, после нескольких тягучих мгновений молчания. Женщина повернула голову и неуверенно приоткрыла глаза. Раздался тоненький писк, лицо незнакомки скривилось от боли и она вновь уткнулась в стену. - Здравствуй Энни, - хрипло ответил мужчина. - Меня зовут Курт. А это - Солья. - Тебе нельзя с нами разговаривать! - возмущенно запищала женщина, продолжая прятать глаза от злого, кусачего света. - Это вам нельзя со мной разговаривать, - огрызнулся Курт. Солья отдернула руку и бочком по стенке отползла в другой угол комнаты. Мужчина скривился и тихо зашипел. Фиалка видела, как слезы двумя тоненькими ручьями потекли из уголков его глаз. - Не разговаривай с ним, Энни, - сказала женщина, снова поворачиваясь лицом к свету. Её лицо всё так же кривило гримаса боли, но больше она не отворачивалась. - Почему? - спросила девушка. - Он опасный и помешанный! - было видно, что слова даются Солье не просто. - Белая прикажет наказать тебя, если увидит, что ты с ним разговариваешь. При упоминании о бледной надсмотрщице Фиалка невольно потянулась к своим волосам. Пряди, еще совсем недавно плотные, достающие до середины бедра, теперь едва достигали уха. - Какая разница! - горько усмехнулся мужчина, и цепи, что опутывали его тело, тихо зазвенели. - Мы все пойдем на корм! Какая разница, накажут вас или нет! Женщина свернулась в клубок и заткнула уши руками. - Нет! - закричала она. - Нас продадут эльфам! Мы будем жить в прекрасном дворце на ветвях великого древа, служить Высшим фэйри, которые будут заботиться о нас! Курт горько рассмеялся. - Фэйри едят нас! Для них человечина - деликатес! Фиалка переводила озадаченный взгляд с одного собеседника на другого. Она не верила словам Белой о счастливой жизни в эльфийских землях, но и слова скованного мужчины не вызывали у неё доверия. Она уже почти десяток недель путешествует бок о бок с эльфом, кентавром и Миной, кем бы она там не была, и никто не попытался её съесть. Ни единого разу! - Ты хочешь меня напугать! - Солья залилась слезами. - Тебя скормят сваре Кль-Такана! Твои кишки будут пожраны презренными кобольдами, вот ты и меня пытаешься утащить за собой! Её рыдания были прерваны щелканьем ключа в замочной скважине. Соль взвизгнула и забилась в под кровать. Мужчина зло выругался. В открывшуюся с тяжелым скрипом дверь вошла Белая, неся небольшую корзинку. - Ты опять пугаешь несчастных, Курт? - голос бледной надсмотрщицы прозвучал угрожающе. - Снова захотелось пожевать старую тряпку? Скованный зло плюнул в Белую, но она стояла слишком далеко. Её бледные губы искривились в надменной усмешке, и она просеменила к Фиалке. Обняв девушку за плечи, она буквально потащила ту обратно к кровати. - Не обращай на этого дурака внимание, - теперь голос надсмотрщицы мягко тек в уши. - Он вбил себе в голову, что все хотят его сожрать. Ох, сколько же проблем из-за такого упрямца было у господина. Даже пришлось связать, чтобы не поранился. Господин не любит, когда его вещи ломаются. Усадив Энни на жесткий тюфяк, Белая доставала из корзинки несколько мучных лепешек, кусок сыра и деревянную кружку с водой. - Вот, поешь. Ты ведь совсем умаялась и проголодалась, а господину ты нужна выспавшаяся. На тебя быстро найдется покупатель. Может быть, даже завтра. Фиалка осторожно закрепила свечу на спинке кровати, накапав воском на волокнистую древесину, и начала жадно заглатывать лепешки, почти не пережевывая. Бледная женщина наблюдала за таким аппетитом, не скрывая довольной улыбки. Энни быстро набивала желудок, внезапно осознав, что не ела уже очень давно. Она не знала, сколько прошло времени с тех пор, как её оглушили в лесу, не знала, как долго её таскали по поселению ящериц. Единственное, в чем девушка была уверена, так это в том, что нужно было убираться отсюда. Так быстро, как только возможно. А для этого ей понадобятся силы. Фиалка старалась не смотреть в лицо надсмотрщице, ибо от одного взгляда на неё в девушке вскипала обида и ненависть. - Жри, жри, как свинья перед убоем! - прорычал Курт, бессильно болтаясь в своих путах. Белая удрученно вздохнула, поднялась и направилась к нему. Тяжелая связка ключей тускло блеснула в неровном свете свечи, приковав к себе всё внимание девушки. Раньше она не замечала их, но теперь эти металлические крючочки вытеснили даже мысли о голоде. - Я очень не хочу тебя наказывать, Курт, - тихо сказала бледная женщина, на ходу доставая из складок своей туники толстый прут, длинной в предплечье. Фиалка отложила лепешку и медленно двинулась следом за надсмотрщицей, стараясь ступать как можно тише. Внутри неё зашевелилось что-то темное, что-то злое, придающее девушке решительности. - Проклятая тварь! - рычал мужчина. - Кобольдова подстилка! Ты хуже всех этих фэйри! Белая сокрушенно покачала головой и нанесла короткий мощный удар прутом куда-то в район живота Курта. Мужчина охнул и обмяк, повиснув на цепях. - Из-за тебя господин будет сердиться! - слова с шипением вырывались из-за сжатых зубов надсмотрщицы. - И злиться он будет на меня! Она вновь занесла прут, но ударить не успела. С яростным шипением Энни бросилась на неё, вцепляясь обеими руками в серебряный обруч на шее Белой и резко дергая в бок. От неожиданности женщина оступилась и, потеряв равновесие, упала на пол, с глухим стуком приложившись об угол ближайшей лежанки. Что-то бессвязно шипя сквозь сдавливаемое горло, она пыталась вновь подняться, но Фиалка уперлась ногой в основание её шеи, продолжая тянуть за обруч изо всех своих сил. Медленно текли тягучие, словно остывающая смола, мгновения, наполненные тихим хрипом Белой, яростным пыхтением Фиалки и всхлипыванием Сольи, дрожащей в своём углу. Наконец крепкое тело бесцветной женщины обмякло, движения стали совсем вялыми, а яростный хрип превратился едва различимое шипение. Энни чувствовала, как горят от напряжения её руки, плечи и спина, как дрожь заставляет коленки ходить ходуном. Перед глазами яростно плясали багровые точки, кровь стучала в висках, вторя ритму бешено трепещущего сердца. Казалось, еще мгновение, и девушка потеряет сознание от перенапряжения, но она продолжала с остервенением птицы, защищающей своё гнездо, тянуть за проклятый обруч, пока Белая не затихла окончательно. - Хватит, - голос Курта с трудом пробивался через яростный рокот крови в голове Фиалки. - Она мертва. Хватит. Девушка медленно опустилась на колени, ослабляя свою хватку. Она хотела отпрыгнуть, отбежать от поверженной надсмотрщицы как можно дальше, но скрученные пальцы не слушались её, никак не желая выпускать серебряный ошейник. Поэтому ей оставалось только бессильно упасть поверх и закрыть веки, вслушиваясь в безумную песню собственного сердца.