На лицо Полдона легла тень, хотя девушке, наверное, это показалось. Он посмотрел куда-то в сторону лестницы и сказал:
- Сейчас придет мой товарищ. Он поможет нам добраться до Керварда.
За столом наступила тишина. Даже Гуппер перестал жевать и застыл с полуоткрытым ртом и испугом в глазах.
Молчание нарушил Мартин.
- Он...
- Эльф. - Полдон продолжал смотреть куда-то в густую зелень межкомнатных перегородок.
- Ты не говорил ни о каком...
Раздражение явно читалось на лице эльфа.
- Слушай, смертный. Пребывание таких как ты на родовых землях, тем более под сенью великого древа - это табу. Страшная участь ждет каждого, кто окажется замешан в подобном! Без помощи кого-то из эльфов ты и шагу не ступишь. Тебя тут же схватят. Даже я в одиночку не способен протащить вас через самый густонаселенный город Альбиона! Но, конечно, если вы всё ещё не доверяете мне, то можете идти сами.
Вновь над широким резным столом тишина раскинула свой давящий полог. Странник смотрел в тарелку, беззвучно шевеля губами. Было заметно, как он колеблется. Впрочем, его нерешительность прошла быстрее, чем Гуппер успел закрыть свой рот.
- Не злись на нас, о верховный. Мы без сомнений доверяем тебе наши жизни, ведь их ты спасал уже не раз.
В его голосе не было ни раболепства, ни мольбы о прощении. Он говорил просто, как оно было на самом деле.
- И хорошо, - губы эльфа едва заметно дрогнули, создавая мимолётную улыбку, но раздражение и какая-то общая мрачность от этого никуда не пропали.
Дом-дерево глухо вздохнул, словно пробудившийся кит, зашелестел, заскрежетал своими змееподобными ветками и начал медленно вращаться, опуская лестницу для ожидающего гостя.
Несмотря на уверенность Полдона и на согласие, данное Мартином, вся компания напряженно всматривалась в открывшийся в полу проём. Энни почувствовала неприятный холодок, свивший себе гнездо где-то внизу позвоночника и рассылающий свои новорожденные мурашки к голове.
Дом замер, затихли ветки. Даже жесткая остроконечная листва перестала шуметь под порывами осеннего ветра. Казалось, что все звуки смолкли, оставив только глухое затухающее эхо. Ни скрипа подгибающихся под тяжестью пришельца ступеней, ни шороха шагов.
В этом все подавляющем молчании девушка отчетливо слышала биение своего сердца, короткие частые удары, отмеряющие жизнь. Появилось желание привычно сжать пальцы, но в руках не было копья. По коже бежали маленькие искорки, перескакивая с волоска на волосок, но Энни никак не могла понять, это проявление её собственного волнения, или же те разряды отчаянного напряжения, что изливалось из сидящего рядом Мартина.
Полдон тоже выглядел обеспокоенным. Он не отрываясь следил за входом, нахмурив свои прямые брови.
Наконец, в полной тишине гость медленно вплыл в комнату.
Глава 21
Гость был высок. Выше Полдона и даже выше Гарри. Светлые, практически белоснежные волосы длинным водопадом спадали на спину, утекая куда-то вниз по лестнице. Вытянутое лицо с крупными, почти идеальными чертами могло принадлежать как мужчине, так и женщине. Длинный, острый нос и чуть раскосые брови делали его схожим с хищной птицей. Голову венчали острые уши, устремившиеся вверх, словно зубья короны. Широкий, расшитый узорными цветами и птицами тёмно синий балахон почти полностью скрывал фигуру вошедшего, хотя и оставлял на виду широкие плечи.
Двигался гость плавно, словно и не шагал вовсе, а парил над ковром мха в своих развевающихся одеяниях. Янтарные глаза двумя солнечными колодцами пылали на ровном лице, внимательно осматривая каждого из присутствующих в зале.
Полдон поднялся со своего места и протянул вперед левую руку, ладонью кверху. Вошедший приблизился и легонько коснулся кончиков его пальцев своими. В воздухе, разрушая напряженную звенящую тишину, разлилась дивная чарующая песня эльфийской речи.
Два эльфа стояли рядом, и, несмотря на общее сходство, Энни заметила, как же сильно они отличались друг от друга.
Полдон был прекрасен, но его красота была значительно грубее, чем у гостя. Словно неограненный алмаз стоял рядом с золотой статуэткой. Изящество и утонченность линий, плавность движений и переливы серебристого голоса против неимоверной глубины, множества граней и линий, иллюзорной простоты и медного звона певучих слов.
Рядом с новоприбывшим эльфом, Полдон казался девушке существом из абсолютно другого мира. Словно тот товарищ, проводник, с которым они провели столько дней в тяжелом пути, пусть немного отстраненный и сварливый, вмиг растворился в туманной дымке, обернувшись неведомым лесным духом, таким неприступным и невообразимо далёким. Они стояли, друг на против друга, а их одеяния словно жили своей жизнью. По узорчатой ткани пробегала рябь, обращаясь в настоящие волны и вновь затихая.