— Может, он испугался и сейчас находится на пути в Париж? — предположил аукционер. — Или еще куда–нибудь.
— Вы думаете, что он заподозрил неладное? — насторожился профессор Поджи.
— Кто его знает? — пожал плечами Джери. — Вчера он все–таки вел себя немного странно. Спросил у меня патриот ли я.
— А вы что ответили?
— Конечно же, сказал ему, что я патриот.
— А он?
— А он выразил мнение, что утерянные Италией ценности должны непременно вернуться на родину. Странный он. Утверждает, что возвращает Италии ее утраченное величие и при этом заламывает цену, к тому же требует оплату во франках.
— Да, что ж такое! Где же он? — всплеснул руками профессор. — Пятьсот тысяч франков не такая уж и большая цена за подлинник «Джоконды». Скажем так — достойная. Если, конечно, это подлинник.
В дверь просунулся Луиджи.
— Сеньор Джери, к вам посетитель, о котором вы говорили.
— Наконец–то! — вздохнул с облегчением профессор Поджи, усаживаясь на стул и вынимая из кармашка на жилетке часы.
— Проси, — коротко кинул Джери.
Секретарь исчез, а через миг на пороге стоял Перуджио.
— Добрый день, сеньоры! — радушно приветствовал он, войдя в кабинет. — Прошу прощения за небольшую задержку. Увы! Погода распугала дождем всех извозчиков.
— Четверть четвертого! — резюмировал Поджи.
— Я же извинился, сеньор…
— Это сеньор профессор Джованни Поджи. Сеньор профессор, представляю вам сеньора Винченцо Леонарди.
— Весьма… — буркнул профессор.
— Что ж, сеньоры? — улыбнулся, как ни в чем не бывало Винченцо. — Вы хотите увидеть бессмертное творение Великого Леонардо? Тогда нас внизу ждет экипаж.
— Подождите! — вскочил со стула профессор. — Мы разве куда–то едем?
— А вы думали, что я притащу картину с собой?
— Но, куда?
— В гостиницу, разумеется. Поторопитесь, сеньоры.
И Перуджио нетерпеливо вышел из кабинета.
Надпись над входом в небольшую гостиницу гласила «Триполи–Италия». Портье за стойкой подозрительно оглядел вошедших с головы до ног, и, узнав в одном из посетителей постояльца гостиницы сеньора Леонарди, натянул на лицо дежурную улыбку.
Перуджио подав своим спутникам знак, следовать за ним стал подниматься по лестнице. Поджи и Джери последовали за ним.
На третьем этаже в мансарде Винченцо отворил дверь, на которой значились цифры «20», и впустил внутрь гостей. Профессор Поджи бросил на него вопросительный взгляд, на что Перуджио неопределенно хмыкнул.
Сняв пальто и небрежно бросив его на софу у стены, куда мигом ранее он жестом предложил присесть гостям, но те отказались, Леонарди–Перуджио наклонился под кровать и вытащил плоский белый деревянный ящик, запертый простым висячим замком. Он отомкнул сундук и открыл его: там были палитры, кисти, старые, испачканные краской тряпки, пустые тюбики из–под олифы и краски, обрызганная известью блуза, чистый, аккуратно упакованный костюм, пара рубашек и старая мандолина. Все это он отбросил в сторону. Затем поднял двойное дно и извлек завернутый в красный бархат плоский предмет, который передал профессору Поджи.
Профессор переглянулся с доном Альфредо и непослушными пальцами стал разворачивать красный бархат. Под ним оказалась упаковочная бумага и холстина. Бросив упаковку прямо на пол, Джованни Поджи бегло глянул на полотно.
— Бог мой! — вскричал он и чуть не уронил картину. — Не может быть! Дон Альфредо! Посмотрите!..
Он поставил картину на стол и отошел на шаг. Альфредо Джери встал рядом. Некоторое время они молча рассматривали «Джоконду», открывая и закрывая рты, подобно рыбам, выброшенным на берег.
— Бог мой! — снова произнес профессор.
— Сеньор профессор, это подлинник? — осипшим голосом наконец–то спросил аукционер, приходя в себя.
— Минутку, — проговорил Поджи, с усилием напуская на себя безразличный вид.
Он подошел к столу, взял портрет в руки, и, медленно вертя, тщательно его осмотрел. Сверху спускается посеревшая от времени трещина, о которой сообщают все каталоги мира. На оборотной стороне полотна — клеймо Лувра с короной, лилиями и инициалами М. Н. (королевские музеи) и инвентарный номер по каталогу 316. Сомнений больше не было — это подлинная «Мона Лиза».
Поставив картину обратно на стол, Поджи обернулся к Джери и утвердительно коротко кивнул.
Аукционер почесал подбородок. Как же теперь быть? Картина подлинная, но ее необходимо выманить из гостиницы и каким–то образом передать в руки полиции вместе с похитителем, который сейчас стоит рядом, сложив руки на груди и притулившись плечом к стене.