Нурлаки беспорядочно метались на сужающемся пространстве. Они то сбивались в кучу, то разбегались небольшими группами. Их неумолимо теснили загонщики, а лучники стояли на месте — они стреляли только в упор, и дымный ветер трепал перья в их сложных прическах.
Кто-то, наверное, обезумел от страха и боли: раздался рев — тот самый, знакомый — и крупный, утыканный стрелами самец рванулся вверх по склону.
— Р-р-р-ааа!!!
Стынет кровь, бегут мурашки по коже. Кажется, волне такой ярости невозможно сопротивляться!
— Р-р-р-ааа!!!
Оскаленная пасть под безумными глазами, блестит кровь на могучей груди, сжимает камень волосатая рука — все ближе, ближе! Но три воина положили луки на землю, подхватили копья…
— Р-р-р-ааа!!!
Мчится вперед живой ужас, но бегут наперерез и навстречу размалеванные, пестрые, как попугаи, воины!
Ии-га!!! — завизжали и сшиблись, разом воткнув копья, сыновья могучих вождей. Отскочили и смотрят друг на друга, вот-вот сцепятся: три древка торчат из волосатого тела врага — кто, кто первый?!
Вар-ка досмотрел до конца. Устало поднялся, подобрал штаны, мешок, подошел к шалашу:
— Как тебе?
— Уже лучше.
— Эти… нурлаки… Они опасные? Нападают?
— Нурлаки… Они пугать только могут. Падаль едят.
— А раньше? Давно?
— Раньше надо было убить нурлака, чтобы стать воином. Убить копьем или палицей. Один на один — победить страх. Так было давно.
— А сейчас? Сейчас-то зачем их?
— Так… Низачем.
Вар-ка стал надевать штаны.
Потом он шел. Очень долго. Сначала был просто склон. Потом тропа. И туман. А потом хижина-развалюха в верховьях распадка, к порогу которой ведет много троп. Он подошел по одной из них. Топчан, стол, древняя деревянная скамейка. И молодые, бесконечно усталые глаза старика. Они говорили. И времени не было.
— Неужели люди произошли от каннибалов-падальщиков?
— Вариантов много, и этот, по-моему, еще не самый худший. Думаешь, тебе больше понравилась бы реальность, где предки человека приспособились употреблять ядовитые растения? Где преимущество получали те, для кого яд стал мощным наркотиком-галлюциногеном?
— И такое бывает?!
— Бывает по-всякому, но какая разница, кем были и чем занимались первые? Однажды они сделали выбор, и их мир получил шанс стать миром людей.
— Ага, жертвы стали охотниками, те, кто был пищей, сами научились убивать?
— Согласись, что они научились не только этому.
— Пожалуй… У них возникла необходимость что-то выбрать?
— Необходимость не возникает, она существует всегда. Любое нормальное животное постоянно делает выбор, но его свобода ограничена рефлексами и инстинктами. Когда тех и других оказывается недостаточно для выживания, существо просто погибает. В данном случае несколько инициированных особей с амулетами дали своим потомкам возможность шагнуть за рамки животного существования. И они этой возможностью воспользовались, а могли, конечно, и не воспользоваться. Результаты ты видел.
— Получается, что и ты, и твой предшественник мучаетесь со своей бесконечной жизнью ради того, чтобы… Даже не знаю, как сформулировать! Может быть так: добавить кому-то свободы выбора сверх нормы, отпущенной природой, да?
— Сначала природой, потом обществом, устоявшимися представлениями о добре и зле. Не важно, как ты все это назовешь или сформулируешь, главное, чтобы ты понял. Чтобы утолить голод, нужно принимать пищу, чтобы не страдать от жажды, нужно пить воду, чтобы жить с амулетом, нужно раздавать такие же тем, кто может их принять хотя бы на время — у меня этих камушков целая груда. Иначе со временем ты рискуешь остаться с чужой болью, но без чужой радости. Правда, рано или поздно равновесие все равно нарушится, и жить станет невыносимо — тут уж кто сколько продержится, но бессмертия не бывает. Мне, например, осталось недолго.
— Эти черные агаты волшебные?
— Не говори глупостей! С таким же успехом можно воспользоваться пуговицей от твоей рубашки. Просто так уж сложилось с этими камнями, и я не вижу смысла менять традицию.
— Тогда в чем же дело? Как это все получается?
— Дело в людях, конечно. А как это получается, я не знаю, да признаться, и знать не хочу. Если ты сможешь прожить с амулетом достаточно долго, то, может быть, со временем обретешь способность выбирать и инициировать других потенциальных носителей.
— Это как… Как рукоположение у священников в мире Николая? — догадался Вар-ка.