Олег Данилович вернулся с кипящим чайником, заварил хороший китайский чай и словно невзначай поинтересовался, почему так давно не видно Берту Абрамовну.
Теща посмотрела на него подозрительно - не смеется, - но, увидев чистые глаза зятя, пояснила: приятельница последнее время в депрессии, однако, кажется, этот период проходит, Берта Абрамовна сегодня заглядывала к ней, и настоящий кавалер и воспитанный джентльмен (она, конечно, ни на что не намекает) мог бы пригласить милую соседку на чашку чая.
Олег Данилович ответил, что сделает это с удовольствием: уходя, успел увидеть, как Серафима Владимировна меняет фаянс на изысканный фарфор. В воображении поаплодировал сам себе: все же приятно, когда видишь результат своих маленьких хитростей.
Берта Абрамовна приняла приглашение сразу и без малейших колебаний, даже не потому, что узнала о довоенном печенье и настоящем китайским чае, нет, не ради чая (хотя и это нельзя сбрасывать со счетов, так откровенно и сказала), а ради душевной беседы, по которой она так соскучилась во время своей ипохондрии.
Она спустилась по лестнице почти торжественно, и Олег Данилович уважительно открыл перед ней дверь, радуясь, что вступление в задуманное им представления началось удачно.
Серафима Владимировна уже сидела за столом, она извинилась, что вынуждены пользоваться не серебряным самоваром, к которому привыкла, а закопченным используемым чайником, и Олег Данилович решил не напоминать, что этим чайником родная теща пользуется уже по крайней мере, шесть лет, когда после смерти мужа обстоятельства заставили ее освободить служанку и резко изменить образ жизни.
Они расположились за круглым столом, покрытым белой льняной скатертью. Олег Данилович разлил крепкой заварки в чашки дамам, за что получил их единодушно - осуждающие взгляды: чай имеет право разливать хозяйка, это воспитанный человек должен знать с детства, - однако зять сделал вид, что не заметил осуждения, и долил кипятка из чайника.
- А теперь, - сказал, - уберем это закопченное чудовище - не гармонирует с таким фарфором...
Серафима Владимировна оценила слова "с таким фарфором " и одарила зятя дружелюбной улыбкой.
"Ну вот, лед растоплен", - отметил Олег Данилович, потому что это была, пожалуй, первая приятная тещина улыбка за много дней.
Берта Абрамовна положила себе две ложки сахара, посмотрела на Серафиму Владимировну, и опустила глаза (сахар был зятев), и Берта Абрамовна добавила еще ложку.
- Странно, - пожаловалась, - когда мой Файнштейн (так она называла своего покойного мужа - только по фамилии) был жив и засыпал меня цветами и сладостями, я терпеть не могла сладкого. Помню, когда-то Файнштейн принес мне коробку шоколада. Но какого шоколада! Конфеты с ликером! Вероятно, такие будут делать только через сто лет, а я, дура, съела только одну или две, почему-то не понравился ликер... Какая была коробка! - Берта Абрамовна показала на столе размеры, явно преувеличивая, а Серафима Владимировна, съев печенье, спросила:
- А вы помните печенье от Рутгайзера?
- С Фундуклеевской?
- Я же говорила, - торжествующе воскликнула Серафима Владимировна, - что все порядочные люди в Киеве ели только рутгайзерово печенье. И это неплохое, - взяла из вазочки, - однако ни в какое сравнение...
Берта Абрамовна, полакомившись печеньем, также неодобрительно покачала головой, что не помешало ей взять еще.
Олег Данилович глотнул из фарфоровой чашки деликатно, как следует, хлебнул, и с удовольствием почувствовал терпкий привкус действительно хорошего чая. Решил: воспоминания о кондитерской Фундуклеевской могут завести дам в такие дебри, из которых не вытащишь и за неделю, и попытался направить разговор в нужное русло. Поставил чашку на край стола и сказал так, будто речь шла о совершенно обыденном, и не стоит особого внимания:
- Сегодня в губисполкоме было совещание. Почему-то пригласили и меня, и, видимо, по ошибке, так как речь шла о культуре. Театральный репертуар, рабочие клубы и разные мелочи... Кстати, в театре Карла Либкнехта идет "Пиковая дама", и я смогу организовать вам контрамарки. Но я, собственно, не об этом - выступал там какой-то Яковлев. Вы когда-то говорили о Яковлеве, я и подумал, не тот ли?
Серафима Владимировна многозначительно переглянулась с Бертой Абрамовной.
- А выступал грамотно?- То ли спросила, то ли подтвердила.
- В ораторском искусстве ему не откажешь.