- Если грамотно, то Алексей, - вынесла приговор Серафима Владимировна. Она смерила зятя пронзительным взглядом и добавила: - Давайте оставим Яковлева...
- Почему?- Удивился Олег Данилович.
- Возможно, этот разговор вам неприятен.
- Наоборот, ревность унижает человека.
- И вы говорите это честно?
Олег Данилович не смог дать стопроцентной гарантии, что говорит чистую правду, но ответил твердо:
- Конечно.
Серафима Владимировна только пожала плечами и спросила:
- О чем же говорил Алексей?
- О какой-то пьесе, которую нужно поставить в русском театре.
- По роману Войнич "Овод"?
- Нет, героическую драму о гражданской войне.
- Я так и знала, - захлопала ладонями Берта Абрамовна, - что Алексей далеко пойдет. Видите, он уже написал героическую драму!
- Думаете, Яковлев предлагал свое произведение?
- Почему бы и нет?- Действительно, почему бы и нет? - Удивился своей бестолковости Олег Данилович. - Если есть талант!..
- Чего-чего, а таланта Алексею хватает! - Заявила Серафима Владимировна безапелляционно.
- Но литературный талант проявился у него недавно. Когда-то вы говорили, что он хотел сделать военную карьеру и закончил школу прапорщиков.
- Эпизод... - презрительно надула губы теща. - Шла война, и надо было как-то пристроиться...
- Помните, - вмешалась Берта Абрамовна, - мальчик рассказывал о пехотном полке, как о сплошном кошмаре. Мой племянник также окончил школу прапорщиков, так он уже через полгода стал подпоручиком, и я надеялась...
Рассказы о родственниках Берты Абрамовны всегда были длинными и насыщенными подробностями, и Олег Данилович не позволил завести разговор в тупик.
- И как же удалось Яковлеву освободиться от военной службы?- Спросил он. - Потом вы рассказывали: вернулся в Киев и работал в театре " Летучая мышь".
- Бедный мальчик заболел, - сокрушенно объяснила Серафима Владимировна, - и его отпустили из армии. Тогда он и познакомился с Натальей, но в Киев пришли деникинцы, и Яковлев с театром вынужден был отправиться в Одессу. Алексей рассказывал, что театр там развалился, и он, понимаете, он сам создал новый театр - "Красный факел . Только название - фи, почему все теперь красное?
- Но факел действительно пылает красным пламенем.
- Скорее, желтым.
- Желтый факел - не звучит, - заметила Берта Абрамовна. - Теперь - все красное, говорят, в Киеве создана артель "Красный гробовщик".
- Не удивляюсь, - покривилась Серафима Владимировна. - У так называемых трудящихся всегда пробуждается тяга к красивой жизни. Но красивое они понимают по - своему, вкусы невоспитанные и невежимые, вот и появляются различные революционные художники и поэты. Слышали о каком-то Маяковском? Одно название чего стоит - "Облако в штанах"! Скандал, я давно не слышала такого... Ужасно!
- Когда-то был Пушкин, однако он теперь стал дворянским поэтом, - подтвердила Берта Абрамовна. - Мой Файнштейн ни был дворянином, но любил читать Пушкина. Еще больше он любил считать деньги, потому что в Азовском банке, где он был членом правления...
"Сейчас или никогда", - подумал Олег Данилович, потом воспоминания Берты Абрамовны о любимого мужчины, который, по ее же подсчетам, имел не менее десяти любовниц, могли быть бесконечными.
- Не думаю, что Алексей Яковлев подражал Маяковскому, - прервал Берту Абрамовну достаточно невежливо.
- Не говорите - не обиделась. - Он читал нам отрывки из своей драмы "Овод ", и там было что-то такое, - пошевелила пальчиками, - непонятное и современное, совсем не похоже на роман Войнич.
- А теперь, оказывается, сам написал драму, - подхватила Серафима Владимировна. - Послушать бы... Я всегда верила в гениальность Алексея... - Она бросила презрительный взгляд на зятя, и Олег Данилович не обиделся и сказал:
- Честно говоря, меня иногда тянет к богеме. Что-то пробуждается в душе...
- У вас?- Искренне удивилась теща. - В вашей пролетарской души ?
- Но Олег Данилович не всегда был пролетарием, - вмешалась Берта Абрамовна. - Дворянский шарм так быстро не выветривается.
- Когда я был штабс - капитаном, - сказал Олег Данилович, - мы ездили к цыганам. Боже мой, какой хор! С ума сойти!
- У Алексея была богемная натура, - заявила Серафима Владимировна. - Я не совсем одобряла это, однако человек взрослеет, плохие привычки исчезают, а талант остается. Человек завоевывает авторитет, и тогда талант невероятно растет, о нем начинают писать и орать на всех перекрестках, даже когда он иссяк.
" А ей нельзя отказать в наблюдательности ", - решил Олег Данилович и сказал: