- Жаль, - огорчился Вовк, - потому что предпочел бы скорее встретится с атаманом.
- Никуда не денется от вас атаман... - Отец Леонтий поковырял спичкой в зубах. - Сидит Длугопольский последнее время тихо, потому что красные кавалеристы стали вести себя активно. Слава богу, только полк Бердичевский, но, ходят слухи, скоро к красным придет подкрепление.
- Болтают, - возразил Вовк, - большевики сами такие слухи и распускают. А под Коростенем в лесах армию нашу создали, слышали?
- Да наслышан, слава богу... - Зевнул отец Леонтий. - Вы как хотите, а я отдохну...
Вовк оставил священника дома, а сам отправился в церковь. В ней было пусто, пахло ладаном, и перед алтарем горели две одинокие тоненькие свечи. Петр приобрел точно такую же и поставил свою рядом с горящими - теперь стала троица, и Вовк не без иронии посмотрел на себя со стороны. Вот бы увидел Мальцев - хохота и разговоров хватило бы на месяц...
Выйдя из церкви, Вовк пошарил по поповскому двору - ничего особенного не нашел: обычная усадьба зажиточного крестьянина, и только в сарае стояла крепкая и смазанная телега - впрягай лошадей, ставь пулемет, за несколько минут будет готова тачанка. Осмотрев ее, Вовк пришел к выводу, что у святого отца где-то должен быть и пулемет. Вот тебе и обычный сельский священник, который любит домашнюю колбасу и мечтает об Эйфелевой башне - контра проклятая, и надо предупредить волынских чекистов, чтобы не спускали с него глаз, а при случае сделали обыск. Хотя, решил, теперь рано: это хитрый поп может унюхать что-то: увернется, как еж, и выставит колючки - попробуй к нему придраться. Этого Плута надо поймать на горячем, чтобы были неопровержимые доказательства, тогда не вывернется.
Отец Леонтий вышел на крыльцо, когда солнце повернуло на запад - в расстегнутой на груди рубашке, розовый от сна и с припухшими веками. Вовк нетерпеливо пошел к нему, но священник сладко зевнул, прикрыв рот ладонью, и остановил его:- Ты, парень, не спеши, чувствует моя душа: никуда тебе не придется ехать. Подождем до вечера, зачем лошади даром гонять?
- Что-то у вас, отец, семь пятниц на неделе...
- Потому что я умный, молодой, и умею рассуждать. Позавчера Никита Шмель из Бердичева проскочил - раз. А для чего ему из Бердичева на Крушаты через Высокую Печь? Это все равно, что из нашего села в Киев через Винницу. Второе: я видел сегодня на заутренней в храме одного человека - Зубченко называется. Не подошел ко мне, ничем не выдал себя, а он у Длугопольского как будто разведчиком, я думаю - заскочил к Высокой Печи рассмотреть, нет ли, случайно, опасности. Одно получается: отряд где-то поблизости... Хотите, Спорим?
- Так почему же вы, отче, не сообщили все это мне за обедом?
- А ты, парень, мог бы на мою логику плюнуть или сомнению подвергнуть. И коня бы требовал быстрее. Я бы тебе коня, конечно, дал, но сон бы мой послеобеденный пропал...
- Ну, отец, - в восторге закатил глаза Вовк, - ну и артист! Вам бы в Киев в театр Соловцова!
- Я и до Соловцова могу, и в оперу... - одними глазами улыбнулся отец Леонтий. Набрал в грудь воздуха и пропел неожиданно громким и чистым басом: - О, дайте, дайте мне свободу!..
- У вас, отец, - развел руки Вовк, - чего-чего, а свободы... Пчелы, сад, храм божий...
- Морально тяжело, - пояснил священник. - И сейчас мы с тобой для уменьшения морального отягощенности попьем чаю и сядем вдвоем играть в гусарский преферанс, потому что третьего партнера в нашем углу не найти.
- А я не умею в преферанс.
- Ну, знаешь, чтобы офицер не играл в преферанс? Хотя, - безнадежно махнул рукой, - правильно говорят: курица не птица, прапорщик не офицер.
- Осторожнее, отец!
- На дуэль вызовешь? Так меня нельзя, я лицо духовное. К тому же, учти, в тридцати шагах карту из нагана пробиваю.
- Вы - кладезь премудрости, - вполне серьезно сказал Вовк, ибо я только сегодня окончательно понял, насколько опасен этот на первый взгляд нелепый сельский поп.
- Давай в дурака, - предложил отец Леонтий. - В дурака играешь?
- В дурака каждый дурак может...
Отец Леонтий доброжелательно хохотнул, они сели на открытой веранде убить время до вечера, а Мелания поставила самовар и принесла целую миску меда в сотах - недаром же святой отец обкуривал сегодня ульи.
Поп как в воду глядел. Уже смеркалось, Мелания зажгла керосиновую лампу, и Петр начал нервничать, когда в саду послышался шелест, тень скользнула между яблонь, и из освещенного круга вышел высокий человек. Отец Леонтий повернулся к нему и помахал рукой.
- Заходи, Зубченко, ты сам или с компанией?
Высокий не ответил: заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул.