Угрызения совести не обременяли Никиту, единственное, что волновало, - получить еще десять червонцев, справедливую плату за работу. А то, что он собирался сделать, Шмель считал работой, не слишком тяжелой, однако опасной, а каждая работа оплачивается соответственно.
Соответственно, - подумал и крепче сжал рукоять нагана. Но, кажется, он немного спешит, это свидетельствует о нерв
ном возбуждение, надо же быть совсем спокойным, словно идешь на встречу со знакомым - Никита улыбнулся и замедлил шаг...
... Сергей оглянулся к Фросе и помахал рукой. Фрося всегда провожала его. Даже в непогоду, тогда только накрывалась платком, а теперь сидит на скамейке простоволосая, и утренний ветер играет с ее черной косой. Сергей замер на мгновение перед тем, как ступить за поворот, улыбнулся жене и пошел дальше. Поправил фуражку и одернул гимнастерку, словно оставил домашние дела за поворотом, улыбка сползла с лица и черты его стали твердыми - командира полка ждал напряженный и, возможно, опасный день. По данным разведки, вчера вечером группу неизвестных военных, видимо, банду Длугопольского, заметили в районе села Высокая Печь. Сразу туда по тревоге поскакал эскадрон, и сейчас Варивода ждал донесений Комеска.
Сергей шел, наслаждаясь утренней прохладой. До казармы ровно девятнадцать минут пешком, и Варивода считал эти минуты едва ли не лучшими. Фрося накормила его вкусной яичницей и одарила на прощание светлой улыбкой - значит, день уже начался удачно, и чувство легкости, раскованности не покидало его, хотя и думал о эскадроне и бандитах Длугопольского.
Комеск Иван Сирко знает свое дело: если он вцепится в хвост атаману, то не отпустит, может, до конца и не сокрушит банду, но точно потрепает ее.
Надо кончать с Длугопольским. Атаман, правду, хитрый и все время ускользает. Уже несколько раз казалось - конец банде, а она бежала, словно растворялась в предрассветном тумане, то в лесу, то где-то за хуторами, ждешь ее у Любара, а она под Улановым, - создается впечатление, что атаман хорошо информирован, знает о маршрутах полка почти все, а они - как с завязанными глазами...
Упоминание о неуловимом Длугопольском потревожило Вариводу и немного испортило ему настроение, однако не надолго: все равно они скоро прижучат атамана - последнюю крупную банду в окружающих уездах, и тогда командование отзовет его на учебу.
Идея о курсах все чаще овладевала Варивода. Школа красных командиров, пусть какие-то курсы - все равно, чтобы послушать умных людей, в конце концов, осмыслить и понять даже собственные поступки. Теперь он только интуитивно знал, где поставить пулеметы и когда вовремя послать эскадрон в атаку, но существует некий порядок, правила, законы тактики и даже стратегии - и все пока для него за семью замками. Однако он откроет эти замки, теперь его власть, и он будет защищать эту власть - и оружием, и везде, где только можно, главное - с оружием, чтобы эта власть утвердилась и окрепла. Это сейчас его профессия, Сергей подумал об этом прямо, так, профессия: овладевать оружие и применять там, где прикажет народ.
Сергей подумал о народе, а вспомнил почему-то Фросю. Все же ему повезло, что Фросин отец приобрел дом рядом с его квартирой. И что бы он делал сейчас без Фроси? Много девушек в Бердичеве, украинки и еврейки, и все преимущественно милые и красивые, каждая по - своему, но такой, как Фрося, нету. И не потому, что он влюблен в нее. Нет, и все. Это Сергей знал абсолютно точно - красивее быть не может. Поэтому и влюбился и, оказалось, не зря, потому что нет, к тому же, такой работящей и умной. Все командиры в полку завидуют Вариводе, это он видит по их глазам, и пусть завидуют...
Сергей почувствовал, как горячая волна счастья захлестнула его, как легче стало телу, и упругим стал шаг: так, все хорошо, красивее просто быть не может - светлое утро, синее небо, запах каких-то цветов, начищенные хромовые сапоги, выстиранная Фросей гимнастерка с синими " галунами ", которую опоясывают желтые скрипучие ремни, обременительность нагана в кобуре...
Весь мир вокруг удивительный и прекрасный, вот только немного подправить его, разбить банды и дать рабочим и крестьянам покой.