Иван Иванович еще раз огрел кобылку, она чуть не распласталась над землей, и в это время сзади раздались выстрелы.
"Теперь стреляйте, - подумал зло, - теперь не попадете..."
Но рядом уже подлесок, в котором притаились тачанки Длугопольского, - а врежут врежут оттуда? Иван Иванович замахал рукой, подавая знак, что свой. Уже начинался лес, он немного придержал кобылку, но подумал, что встреча с Длугопольским у него сейчас выйдет ненамного приятнее, чем с Вариводой, и повернул на лесную дорогу, ведущую в Боричев. Однако услышав за спиной стрельбу, передумал: Варивода может же наскочить на Боричев, а встреча с зятем отныне означала лишь одно: трибунал. Возвратился на знакомую лесную тропинку - на одиноком хуторе за четыре версты в направлении Любар он когда-то выгодно купил телят, хуторяне, наверное, помнят его, у них и переночует. Завтра надо добраться до Любара или Чуднова, там есть надежные люди, через них он свяжется с Гольдройзом. А у Ионы Янкелевича светлый ум, что-то обязательно придумает и не оставит компаньона в беде.
Но, пырнула мысль, комиссара привела Фроська! И как она выкарабкалась из погреба? Он закрыл крышку и сунул за ручку большой гвоздь, сама она освободиться не могла, следовательно, Аграфена. И надо же: сестра неделю носа не показывает, а здесь приперлась, старая дура, кто ее звал?
Ивану Ивановичу сделалось горько. Ведь оставалось полверсты, даже меньше, каких-то жалких полверсты, все дела разрешились бы сами собой, и почему он такой несчастный? Однако Фроська!.. Сразу видно: его дочь...
Иван Иванович удивленно покачал головой: вот характер, вот девушка, и ею, несмотря ни на что нельзя не гордиться. Хотя и совершившая наперекор, хотя и испортила ему погоду, хоть и поломала жизнь, и все же его родная и любимая...
" Вот так, - подумал, - дочь изменила, а он - родной и любимый..."
Когда теперь увидит Фросю, и захочет ли она вообще видеть его? От одной этой мысли стало страшно, но Иван Иванович пересилил себя: долой уныние и отчаяние, когда все образуется, в конце концов, они с Фросей объяснятся...
... Увидев, как убегает тесть в лес на серой кобылке, Варивода выхватил у ближайшего красноармейца карабин, прицелился, но не попал, еще кто-то пустил пулю вдогонку беглецу, но время было потеряно, и всадник исчез за поворотом. Тогда комполка принял решение: встал на стременах и приказал:
- Комвзвода Пастухов, видишь за полверсты дуб? А дальше подлесок вдоль дороги, видимо, бандиты затаились именно там. Возможно, и чуть дальше, слева от дороги, в кустах... Давай, комвзвода, обойди их и отрежь отступление в лес, а мы отсюда ударим...
Он приказал остальным эскадрона спешиться, рассредоточиться, и сам повел красноармейцев в наступление. Однако бандиты не оказали сопротивления. В подлеске за дубом на примятой траве еще дымились лошадиные яблоки - здесь только что стояла тачанка, буквально несколько минут назад; но бандиты, увидев Тимченко, поняли: их засаду разоблачена, а драться с эскадроном не захотели, сразу снялись и бросились лесом. Поняв это, Варивода послал полуэскадрон вдогонку, не слишком веря в успех: бандиты все же имели минут двадцать форы, а учитывая то, что знали здесь каждую тропинку, можно было бы и не сомневаться. Только после этого Сергей вспомнил о жене.
Фрося сидела на траве рядом с дорогой и смотрела, как приближается к ней человек. В глазах у нее Сергей прочитал тревогу, испуг и даже муку. Он сел рядом, прижался щекой к плечу Фроси, спросил:
- Как случилось?
- Он запер меня в погребе, - начала Фрося, не уточнив, кто именно закрыл - и так было понятно. - Раньше я спала, потом проснулась и слышу: он разговаривает с парнем, этим, что у него ночевал, отец еще говорил, их помощник... - Фрося все же произнесла это слово - отец, - и сама испугалась этого, но Сергей не упрекнул ей, и она закончила: - Вот отец и говорит: скачи, парень, к атаману, все так, как и договаривались, засада на Иванополь. А потом они меня в погреб послали, потому бежать надумали, а сами крышку заперли. Спасибо, тетя Аграфена наведалась, она и открыла. А я уже в казармы - и комиссара встретила...
- И ты знала, что отец?..
Это было самое трудное для Фроси вопрос, и соврать не смогла: кивнула и виновато опустила голову. Затем всхлипнула, и слезы потекли по щекам.
Сергей вытер ладонью, сказал рассудительно:
- Получается, контрик твой отец. Революция все разбросала - брат на брата поднялся, а ты видишь, против отца пошла. Однако учти, если мы его поймаем, шлепнет... Трибунал судить, и точно шлепнут, потому что нет у нас прощения контре. А он сегодня на бандитские пули целый эскадрон подводил.