- Как ты оцениваешь наше здешнее положение?
- То есть отряда?
- Конечно.
- Неплохо. Вот завтра пойдем на Коростень, там соединимся с другими, поднимем восстание, и красным большевикам одна дорога - вон из Украины!
- Правильно говоришь, - одобрил Владимир Антонович, - как на митинге. Душа не нарадуется.
- Ибо так оно и есть! - Воскликнул Шмель.
- Врешь, Никита, и сам знаешь.
- Ей-богу... - Шмель поднял руку, чтобы перекреститься, но Грунтенко остановил его:
- Скоро нам конец, Никита. Что наша сотня? Капля в море, и наши набеги для совдепов как комариные укусы.
- Но объединимся... - попытался возразить Шмиль.
- Ну, объединимся... У Петрика двести... А сколько нас было, когда с генерал - хорунжим границу переходили? В несколько раз больше, и то красные так растерзали нас...
- Проклятый Котовский!
- Не Котовский, так другой найдется на нашу голову.
- Не понимаю вас, пан атаман, как же вы сами?..
- Об этом и разговор, Никита. Каждый в нашем положении должен позаботиться прежде всего о себе, не так ли?
- Но вы совсем недавно очень хорошо говорили о свободной Украине и национальном движении... - заметил Шмель не без ехидства.
- Все мы когда-то что-то говорим, - туманно объяснил Грунтенко. - Одно говорим, другое думаем, иное делаем.
- Вон верно, - подтвердил Никита, потому что сам следовал именно такой точки зрения.
- А если ты согласен, то слушай внимательно. Здесь нас ждет пуля, в лучшем случае, опять где-то спрячемся, блуждать по лесам, как волки. Надо нам, Никита, снова границу переходить.
- К полякам возвращаться? Считаете, они нас ждут?
- Не ждут, - кивнул Владимир Антонович. - Вообще, никто никого и никогда не ждет. А все незваные гости - хуже татарина, слышал такое?
- Наслышан и на собственной шкуре убедился.
- А богатые гости?
- Это другое дело... - оживился Шмель, угадывая, куда именно клонит сейчас Грунтенко.
- Ты, Никита, не такой уж и бедный, - вдруг сказал Грунтенко совсем не то, чего хотелось Шмелю. - У одного Тимченко десять червонцев взял, но не только они?..
- Что эти несчастные червонцы, - сделал постное лицо Шмель. - Тьфу, а не деньги, одно несчастье... А больше нет ничего... - перекрестился, сам веря сказанному, хотя имел еще золото и полвоза награбленных вещей. Однако куда с этой телегой денешься, не попрешься же с ней через границу...
- Это много, Никита, - сделал вид, что поверил, Владимир Антонович. - Ты о себе не позаботишься - никто не позаботится: каждый кузнец своего счастья.
- Мудро говорите.
- А если согласен, то слушай. Сейчас я поставлю тебя на стражу у казны. - Так называлась в отряде крепкая, обитая железными полосами сундук, где хранились деньги, драгоценности и важные документы. - В полночь вынесем казну, на бричку ее - и ищи ветра в поле.
Шмель возразил:
- Бричку из села патрули не выпустят.
- Беру на себя.
- Тогда согласен. Но пан атаман Длугопольский в соседней комнате спит и может проснуться...
- Не знаешь, как поступить?
- Господина атамана?- Испугался Шмель.
- С тех пор сам себе атаманом станешь.
- И то верно.
- Поставь сейчас бричку у меня во дворе, - приказал Грунтенко, - и двое добрых коней. Утром должны быть далеко, чтобы атаман Длугопольский не догнал. Но ему не до казны будет, его под Чоповичах ждут, а путь туда не так уж и короткий и безопасный.
- А хорошо вы все это придумали! - Неподдельное восхищение чувствовалось в Шмелевом голосе.
- Голову на плечах нужно иметь, а не горшок.
- Но, Владимир Антонович, - доверительно сказал Шмель, - на бричке далеко не уедешь. Бричка будет у всех вызывать подозрение и различные вопросы. На таких повозках теперь совдеповское начальство ездит, а нам в глаза бросаться совсем не с руки...
- Почему же я беру тебя с собой, Никита, - с удовлетворением воскликнул Грунтенко, - потому что имеешь голову, а не чугун! Правильно говоришь, и в первом же селе подводу купим, вдвое заплатим, а купим.
- На бричку любой воз выменяем.
- Не будь алчным, Никита, - оборвал Шмеля Грунтенко. - Жадность также вредит. Не бричку имеем, а тачанку, и всякий, у кого глаза есть, это увидит. А нам лишние разговоры ни к чему.
- Точно, ни к чему.
- Тачанку где-то в лесу бросим. Кто-то найдет - благодарить будет.
- Мне его благодарность...
- К одному месту? Правильно рассуждаешь, Никита, а иметь с тобой дело одно удовольствие...
Когда начало темнеть, Шмель пригнал на Грунтенков двор тачанку, запряженную сильными и упитанными лошадьми.