" На таких, - рассуждал, - мы даже эту тачку, которая автомобилем называется, обгоним, и керосина не надо, лошадям овса или сена дать - бежать будет..."
Владимир Антонович посмотрел на лошадей и остался доволен. Посетил Длугопольского.
- Последний вечер в этих краях, - сказал задумчиво, даже с сожалением. - Погуляли...
- Лето совсем незаметно прошло, - сказал Длугополский. - И не случайно.
- Недаром, это точно, - согласился Грунтенко. - Лета все у нас впереди.
- Пан или пропал.
- Пропасть не имеем права: народ на нас смотрит.
- И надеется на нас! - Подхватил Длугопольский искренне. - Мы - последняя надежда! Как там будет с Петриком?
- Я верю в успех.
- И я тоже. Проси у отца Михаила отслужить молебен, раз поужинаем в Троще - и в путь.
- В дорогу... - повторил Грунтенко задумчиво. - Я уже бричку во двор поставил, - сказал намеренно, чтобы какое-то подозрение не зародилось у Длугопольского. - Кстати, сегодня надо выставить вокруг села усиленную охрану.
- Я уже приказал Вовку.
- А у сундука поставим Шмеля. Надежный человек, я ему верю, как самому себе.
- Кому же еще?
- За ужином долго не засиживаемся.
-Выспаться не помешает, - потянулся Длугопольский. - Завтра тяжелый день.
"У меня еще тяжелее", - подумал Грунтенко.
Они разошлись после ужина. На улице моросил нудный дождь. Сначала Владимир Антонович расстроился - дорога под дождем не предвещала ничего хорошего, - и потом решил: все, что ни делается, к лучшему. Дождь смоет их следы, да и вообще, в непогоду люди преимущественно сидят дома - меньше народу на дорогах, меньше любопытных глаз вокруг, а это им только на пользу.
Владимир Антонович лично запряг телегу, положил к сокровенному закованному под сиденьем саквояжу и мешок с продуктами. Больше ничего не брал: драгоценности и еще теплую куртку - все же осень, и шапка никогда не помешает. Кроме того, в куртке он такой себе обычный крестьянин, и документ имеет на имя Захара Петровича Гаркавенко, крестьянина из Полонского уезда.
Грунтенко еще раз все проверил бумаги в порядке, саквояж спрятан, наган в кармане. Надвинул фуражку на лоб, хлопнул о землю подбором крепкого ялового сапога и вывел упряжку со двора.
Первая непредвиденная ситуация возникла у двора атамана. Как правило, патрулей расставляли вокруг села, еще один часовой оберегал казну, а сегодня Длугопольский выставил охрану еще и на улице возле своего дома - казак с сигаретой ходил вдоль забора.
Грунтенко, издалека увидев светлячок сигареты, остановил лошадей у соседней усадьбы.
- Кто идет?- Остановил его часовой.
- Разве не видишь, атаман Грунтенко.
- Не узнал, пан атаман, извините великодушно.
- Ничего... Это ты, Василий?
- Я же.
" Василий Гундяк, недотепа, его обвести вокруг пальца - раз плюнуть", - подумал Грунтенко и спросил:
- Все спокойно?
- Псы и те не лают - по будках отсиживаются. Кто в непогоду шатается?
- Смотри мне! - Пригрозил Грунтенко. - Кто у казны стоит? - Сделал вид, что не знает.
- Шмель.
- Шмель - надежный! И все же проверю... Сюда никого не пускать!
- Слушаюсь.
Шмель уже ждал Грунтенко.
- Сундук, хоть и тяжеловат, но осилю, - похвастался.
- Не спеши. Длугопольский выставил стражу на улице.
-Как же быть?- Расстроился Шмель. - Их двое?
- К счастью, один. Василий Гундяк. Сможешь убрать?
- Этого мы запросто!
- Давай...
Они осторожно вытащили ящик со двора, потом Никита скользнул в ворота. С улицы донесся лишь приглушенный дождем вскрик - Грунтенко сам подхватил тяжелый сундук и перенес его к воротам. У калитки его встретил Шмель.
- Не пискнул, - доложил.
Вдвоем они поставили сундук на заднее сиденье, Шмель схватил уже вожжи, и Владимир Антонович остановил его:
- Тащи Василия сюда, - приказал, - положим здесь, - указал под ноги.
- Зачем?
- Говорю, тащи... Утром Гундяка убитого увидят, и все поймут... А так еще докумекать надо, куда казна делась.
- Разве не ясно?- Захохотал Шмель. - Все равно не догнать.
- Направление, куда убегаем, сразу определят. Стражу нам никак не миновать.
- Давайте, атаман, будто на Житомир, а затем уже село объедем - и на Иванополь. Я там проселок знаю.
- Нет, - возразил Грунтенко, - поедем к пруду мимо хутора Романов, тем же путем, которым завтра отряд отправится.
- Не понимаю...
- А очень просто: Длугопольский может подумать, что мы вперед пошли. По крайней мере, иметь надежду, что не убежали.
Застоявшиеся кони все пытались перейти на рысь, но Никита сдерживал их. Впереди послышалось громкое лягушачье кваканье, дорога вывела к пруду, и никто не остановил их. Шмель ткнул батогом в небольшую копну.