- Спят, гады, - сказал приглушенно.
- Тем лучше, - возрадовался Владимир Антонович, - все они утром будут клясться, что мышь с села не выскользнула.
За хутором Романовым Шмель свернул с мостовой и повернул на полевой проселок. Попустил вожжи, лошади, радостно фыркая, пошли рысью - Владимир Антонович сбросил фуражку и торжественно перекрестился.
- Слава тебе, господи! - Сказал растроганно.
Они остановились у неглубокого оврага, спрятали в кустах тело Гундяка и двинулись дальше: до рассвета, когда в селе поднимут тревогу, должны отъехать верст тридцать пять - сорок - тогда им не страшны никакие Длугопольские. Утром дождь прекратился и даже пробивалось сквозь облака солнышко. Увидев впереди густой лиственных лес, Грунтенко велел:
- Поварачивай, Никита, туда, переднюю.
- Я бы не отказался от куска хлеба с салом. Или с колбасой...
- Здесь все, - похлопал Грунтенко по сиденью. - Потом, когда подсохнет, кулеш сварим.
- И кулеш с салом хорошо, - одобрил Шмель. - Я все с салом уважаю, даже в борщ кусок надо бросить, потому что какой же борщ без сала? Так, атаман?
- Вот что, - оборвал Никиту Грунтенко, - это слово забудь. Теперь я Захар Петрович Гаркавенко, крестьянин с хутора Горобчаного, Полонского уезда.
- Бумагу имеете?
- У меня, и для тебя найдется.
- Вот хорошо, - повеселел Шмель. - С казенных бумаг человек - человек, а без нее - букашка.
- Будешь человеком, - пообещал Грунтенко, и они повернули в лес. Поставили телегу дальше от чужих глаз в подлеске на краю большой поляны, спутали лошадей и пустили их пастись, а сами, съев по куску хлеба с салом, легли в кустах спать.
Никита проснулся первым. Посмотрел, как сладко сопит, пригревшись под курткой и прислонившись затылком к сундуку с казной, Грунтенко, и какая-то еще не очень определена мысль шевельнулась в нем. Он попытался отогнать ее, но мысль вернулась, уже почти полностью утвердилась. Никита посмотрел на лошадей, которые паслись на лужайке, и потихоньку, крадучись, пошел к бричке. Ощупал сидения, сразу нашел то, что искал, поднял сиденье и вытащил саквояж. Ножом открыл несложный замок и заглянул внутрь. Глаза у него загорелись, засунул руку в саквояж, набрал полную горсть золотых монет, колец и различных украшений и покачал головой зло.
" Вот тебе и атаман, - прошептал, - а призвал освобождать Украину! Грабитель грязный, не хуже Таракана! "
Мысль о Таракане окончательно укрепила его решение - Шмель положил саквояж на место и пошел назад к подлеску. Из кармана куртки Грунтенко торчала рукоятка нагана. Никита на цыпочках, задерживая дыхание, подкрался к атаману, вытащил оружие, отскочил на несколько шагов, и, уже не таясь, захохотал громко и победно.
Грунтенко открыл глаза, проснулся и увидел Шмеля. Сладко потянулся и спросил:
- Все в порядке? Кони не убежали ?- Куда спутанные денутся...
Только теперь Грунтенко увидел у Никиты наган.
- Ты чего?- Спросил вдруг встревоженно. - Чего с оружием играешь?
- Чтобы от бандитов защищаться! - Заявил Шмель и нагло улыбнулся.
- Какие же тут бандиты?- Грунтенко пощупал карман своей куртки, не нашел нагана и побледнел. - Ты зачем взял мое оружие?- Спросил, уже все поняв. - Отдай...
- Э-э, нет... - Шмель начал поднимать руку с наганом, Грунтенко отшатнулся и заорал:
- Ты что, с ума сошел?
- Нет, атаман, с ума не сошел. Напротив, поумнел.
- Никита, - сказал Грунтенко просительно, - я вытащил тебя из грязи, я надоумил тебя, благодаря мне мы откололись от отряда... Без меня ты никогда бы не завладел сундуком...
- Господин атаман, - сказал Шмель, - а кто говорил: заботься только о себе! Вот я и позабочусь. Один ваш чемоданчик...
- Вот что! - Наконец дошло до Грунтенко. - Ты нашел мое сокровище...
- Не твой, атаман, а мой. Будет справедливо, когда я лишу тебя награбленного.
- Ты не сделаешь этого! - Грунтенко еще пытался говорить уверенно. - Потому что ты не сможешь перейти границу.
Шмель захохотал издевательски:
- И это говоришь ты! Сам знаешь: деньги все сделают... Я не буду спешить, я заведу знакомства в приграничных селах, за маленькую часть твоего чемодана, атаман, меня на руках перенесут через границу!
- Не убивай меня... - Грунтенко пополз к Шмелю, путаясь пальцами в траве, вдруг бросился в сторону, пытаясь избежать пули, но Никита первым же выстрелом достал его - атаман упал навзничь, широко раскинув руки.
- А не чего себе стрельнул... - удовлетворенно прошептал Шмель и дунул в черное дуло нагана.