- Покажется, я здесь единственный, кого вы видите впервые, - подал голос Петр, - Однако надеюсь, что некоторую информацию обо мне вы уже собрали.
- Иначе не было бы чести разговаривать с вами, - сказал Грунтенко.
- Значит, знаете, что я занимал должность заместителя начальника центроштаба Казачьей рады.
- Уточняю: не знаю, а слышал...
Вовк достал кусок бумаги.
- Прошу ознакомиться.
Грунтенко преподнес бумагу к глазам, внимательно изучил его.
- Документ настоящий. И нам известно, что вам, прапорщик, случайно удалось избежать ареста. Но именно эта случайность и настораживает меня...
Вовк развел руки.
- К сожалению, есть только справка, выданная красными.
- Можно с ним ознакомиться?
- Прошу.
- Справка уманской больницы? - Да.
- Болели тифом?
- Там сказано. Едва выбрался.
- А как попали в Умань? Ведь, как мне известно, действовали в районе Таращи.
- Я заболел именно тогда, когда начались аресты. В доме Борового, - соврал Вовк, зная, что в ближайшее время проверить это будет трудно. - Перед тем был в Киеве - готовили к восстанию и террору подпольные ячейки. Именно из Киева они отправили меня за оружием в Таращи, а тут болезнь. Боровой, точнее его дочь и женщина, успели предупредить Ивана Ивановича, - кивнул на Тимченко, - я случайно задержался на одном из хуторов, а потом меня с фальшивыми документами переправили в Умань...
- А теперь вы снова хотите воевать с большевиками? Не обожглись ?
- Странный вопрос, Владимир Антонович. - Вовк решил пойти в наступление. - Извините, но я немного знаю о вас, конечно, не все, и вести не лежат на месте. По крайней мере, что оказались с генерал - хорунжим Тютюнником. Хотел бы спросить то же самое и у вас, потом оправдаться уже будет труднее.
- Да, - задумчиво ответил Грунтенко, - рейд хорунжего оказался неудачным.
- И сколько из вас тогда изрубила красная конница?- Не унимался Вовк.
- Это была трагическая ошибка, - признал Грунтенко. - И мы постараемся не повторить ее.
- Как именно?
- Во-первых, мы пробуем придать неорганизованному движению сопротивления идейное направление. На базе банды Таракана удалось создать отряд, который признал платформу УНР. Кроме того, хотим консолидировать силы, привлечь новых бойцов и объединиться с другими повстанцами Полесья. Нащупать связи с Киевом. Большевики довольны, что ликвидировали Цупком и Казачью раду, однако нам точно известно, что полностью уничтожить киевское подполье им не удалось: среди интеллигенции там есть еще крепкие антисовдеповские настроения. Короче, если все это соединить, вырисовывается не такая уж и неутешительная картина.
- Если бы представлял ее другой, не искал бы связей с вами, - сказал Вовк. - Теперь каждый штык должен быть на учете.
- Рад, что нашли общую точку зрения.
- Что прикажете, господин атаман? Я - офицер, и привык выполнять приказы.
- Не ожидал другого ответа. - Грунтенко задумался на мгновение. - Отряд у нас, прапорщик, пока не очень большой - сотни бойцов, однако дать вам взвод или отделение сможем. Но стоит ли? Возложим на вас другие обязанности: поедете в Киев - нужно обновить контакты с остатками антибольшевистского подполья, а через него попытаемся установить связь с Центральным штабом. Выход на зарубежные антисовдеповские центры - сегодня самое главное. А вы, насколько я понимаю, сможете найти в Киеве нужных людей.
Вовк кивнул. С одной стороны, план Грунтенка будто и устраивал его, и не будет же он действительно связывать петлюровский отряд с теми, кто затаился в Киеве. Его задача - выйти на шпионское гнездо, а этот табачников мураш, вероятно, не имеет связи с националистическими верховодами и вряд ли поможет ему обнаружить шпионов. Однако, если удастся ликвидировать банду, это тоже неплохо. Поэтому и сказал после раздумья:
- Сами знаете, киевские ячейки Казачьей рады разгромлены. Верных людей я там вряд ли найду. А если и встречу, не обойдется без долгой проверки. Стоит, учитывать все это, посылать меня в Киев?
- Не горячитесь, прапорщик. Вы сможете найти в Киеве явку, к тому же надежную, канал связи с заграницей, основанный еще Савинковым - надеюсь, вы слышали, что Борис Викторович был мастером таких дел?
- Откуда? Я не шпион, а офицер, и, если откровенно, все эти секретные фигли - мигли мне гадкие.
- Предпочитаете конкретным действиям? - Посмотрел на него глазами Грунтенко. - Персонально рубить и стрелять?
- Я три года просидел в мокрых окопах, а там было не до сантиментов.
- Придется переквалифицироваться, прапорщик. Неужели не поняли: задача у вас почетная и важная, стоит целой боевой операции. К тому же, очень опасная. Мы остановились на вашей кандидатуре еще и потому, что большевики, как правило, гуманно относятся к больным и раненым. Вы со своими документами о тифе будете вызывать сочувствие.