Все это Фрося знала и сама, без отца наставлений, и не могла избавиться от душевной тревоги, боялась, что отец словом или даже взглядом выдаст себя, ибо характер имеет крутой и не сможет во всем поддакивать Сергею. Поэтому и поставила условие: дом делят пополам, у них своя половина и свой отдельный выход. Обедать отец может у них, в конце концов, не так часто бывает дома, раз или два в неделю - волка ноги кормят, заготовители днюют и ночуют в селах.
Иван Иванович скрипнул зубами и согласился. Не было другого выхода, но решил, что это ненадолго: скоро начнет все разваливаться, власть обязательно поменяется, а там посмотрим... Если зять поведет разумно, можно и пригреть, если же окажется болваном - не жалко, Длугопольский с Грунтенко с удовольствием поставят его перед взводом своих солдат...
Но Фрося не знала о таких дальновидных планах отца, ей казалось, что только теперь начала жить, удивлялась, как могла существовать без Сергея: он олицетворял все - и мужчину, и власть, и бога, наконец, а чем не бог - высокий, статный, красивый, умный и добрый, а главное, влюблен в нее, это она знала точно, заглядывая мужу каждое утро в глаза.
Борщ успел немного настояться, когда на крыльце послышались твердые Сергея шаги. Фрося посмотрела в зеркало и набросила косу на грудь: мужу нравились ее длинные и густые волосы, он погружал в них лицо, и тогда Фрося была уверена, что Сергей забыл и о своем кавполке, и о атаманах, и о фураже для лошадей, и о совещании красных командиров, на которое должен на днях поехать в Житомир. В такие минуты он существовал только для нее, а она для него, и Фрося была убеждена: так будет вечно.
Сергей сбросил в прихожей ремень с саблей и наганом и заглянул на кухню, жадно втягивая аромат борща.
- Проголодался?- Вплоть засветилась Фрося. - Сейчас я тебя накормлю так, как кормил никто в мире.
- Ну, это не так трудно сделать, - улыбнулся Сергей. - Не разнеженный. Действительно, все его предыдущая жизнь прошла в нужде. Отец работал на кирпичном заводе в Киеве, погиб сразу в четырнадцатом году, мать умерла еще раньше, Сергея взяла на воспитание тетя, однако руки до него не доходили - он поступил учеником слесаря в железнодорожное депо, и этот шаг определил всю его дальнейшую жизнь. В депо действовала сильная большевистская ячейка, парень пристал к нему, сначала расклеивал антивоенные листовки, затем был членом рабочей вооруженной дружины, после Октябрьской революции вместе с рабочими выступил против Центральной рады, пошел в Красную Армию. Командовал взводом, затем ротой, в войне с белополяками вел в бой эскадрон, проявил незаурядную храбрость, был награжден орденом Красного Знамени и назначили командиром кавполка. Командир полка в двадцать пять лет - и все восприняли это как должное: революцию делала и защищала молодежь.
Фрося насыпала полную миску борща, подложив в нее ребрышек, села напротив Сергея, оперлась на стол локтями, смотрела, как он ест.
- А ты?.. - Спросил Сергей.
- Не голодная, - ответила коротко, и в самом деле есть не хотелось, получала удовольствие, наблюдая, как муж отхлебывает горячий пахучий борщ. Проголодался и нетерпеливо, обжигается, и отхлебывает, все мужчины такие нетерпеливые, им надо все быстро, чтобы все проходило в круговороте, и некогда остановиться, осмотреться, внимательно посмотреть на любимую жену. Ну, мысленно попросила Фрося, остановись и посмотри на меня, ну, потеряешь минуту, но увидишь, как я люблю тебя...
Однако Сергей не подвел глаз, взял пончик и откусил сразу половину, только потому посмотрел на Фросю, вероятно, увидел что-то в ее глазах, потому покачал головой и спросил:
- Чего так смотришь?
- Я люблю тебя! - Немедленно просияла Фрося,
- И я...
- Ты ешь, - попросила Фрося, - ешь, любимый, а я буду смотреть...
Сергей похлебал еще и отложил ложку.
- Есть разговор, - сказал он.
- Поешь, тогда поговорим, - Фрося подсунула ему миску с пампушками, и Сергей снова взялся за ложку.
Затем он умял полную тарелку вареников, еще теплых, только сварных, от них густая сметана становилась жидкой, и Сергей набирал ее столовой ложкой. Насытившись, аккуратно подобрал сметану с тарелки и сказал:
- Негоже тебе, Фрося, сидеть дома.
- Это почему же?- Удивилась. - На мне же и город, и дом, и кто тебе борщи будет варить? - Я не потому, что сидишь без дела, - смутился Сергей, - ты у меня работящая, и никто не упрекнет тебя. Но всю жизнь на огороде у нас не просидишь. Учиться тебе надо, я так считаю.