- Нет, председатель, мы не бандиты, а время, сам знаешь, неустойчивое, тревожное, военное для нас время, потому что воюем с вашими совдепами, вот и суд военный, разве у вас не было трибуналов?
- Было и у нас, однако мы с контриками воевали, кто против трудового народа поднялся.
- Разберемся... - отмахнулся атаман. Вскочил на скамейку, рассматривая площадь, и остался доволен. За стулом председателя топталось еще четверо мужчин, один в одном белье - казаки выхватили из постели и не дали одеться. Ничего, простудится, ночь тепла, и очаг греет. По освещенным кругом скрадывались человеческие фигуры, Длугопольский осмотрел глазами, пытаясь найти Семена Калистратовича, но впереди стояли женщины: мужчины вытолкали их, справедливо считая, что с женщин требования будут меньше, неизвестно, что примет атаман в голову - насмотрелись всего и на милость и великодушие не рассчитывали.
Длугопольский соскочил со скамейки, встретился взглядом с Грунтенком, едва заметно кивнул:
- Начинайте...
Грунтенко приказал поставить спинками к очагу три стула. Сел на средний, вдоль посадил еще двух казаков.
- Военный трибунал начинает свое заседание, - сказал громко и торжественно, чтобы услышали все на площади. - Слушается дело Брыля Петра Власовича, члена большевистской партии, которая захватила власть на Украине. Наше законное правительство УНР не признает совдепии и оружием борется с ней. Итак, подсудимый Брыль, который занимал должность главы Краснопольского поселкового совета, захватил ее незаконно, потому что мы ее не признаем. Кроме того, будучи членом партии большевиков, он добросовестно вел большевистскую политику, выслуживался, арестовывал и унижал настоящих патриотов национального движения. Оружием боролся против войск главного атамана Симона Петлюры и в составе так называемых частей особого назначения незаконно отбирал хлеб у крестьян. Признаете, подсудимый свою вину по всем пунктам обвинения?
- А если бы не признал?
- Трибунал имеет много свидетельств ваших преступлений.
- Что-то я не вижу, чтобы опрашивали свидетелей.
- Но вы же сами не возражаете ни одного пункта обвинения.
Брыль встал и сказал веско:
- Меня избрал председателем совета народ. Пусть он меня и судит, а вашего трибунала не признаю.
- Не нуждаемся в вашем признании, подсудимый. - Грунтенко наклонился к казакам, которые степенно сидели на стульях, сделал вид, что слушает их, затем поднял руку, приглашая к тишине, и провозгласил:
- Военный трибунал осуждает главу Краснопольской поселкового совета Брыля Петра Власовича к расстрелу. Приговор выполнить немедленно.
- Спешите?- Улыбнулся председатель. - Даже не дали мне последнего слова. Придумали комедию, считаете, люди вам поверят? На ночь захватили власть и представления устраиваете! А вся власть ваша часовая, не пошел за вами народ, вот и свирепствуешь... Жаль, - махнул рукой, - обвели меня вокруг пальца, а то бы не одного гада положил и живым не дался бы. Но что поделаешь - стреляйте! - Рванул рубашку на груди и двинул прямо на трибунал. Грунтенко начал вытаскивать из кобуры наган, но председатель обошел его и стал спиной к очагу.
- Расстреливайте здесь, - сказал громко. - Хочу смотреть людям в глаза!
Кто-то в толпе закричал, послышались возгласы, и Грунтенко понял: дело начинает набирать нежелательный характер. Ткнул пальцем в Шмеля, упрекнул:
- Ну, чего медлишь?
Никита выхватил из кармана наган, выстрелил, почти не целясь, выстрел прозвучал глухо, как из детской хлопушки, и колени у главы согнулись, и он упал спиной в костер.
- О господи, сгорит же человек! - В отчаянии воскликнула какая-то женщина. - И похоронить не сможем!
- Оттянуть его, - приказал Грунтенко: решил не раздражать людей, потому что так хорошо разыграна сцена суда могла обернуться против отряда. - Трибунал переходит к рассмотрению дел других преступников. - Он снова сделал вид, что перешептывается с казаками, и объявил: - В связи с тем, что главного большевика расстреляли, трибунал решил смягчить участь других и наказать тридцатью плетьми каждого. - Усмехнулся зло и добавил неофициально: - Чтобы знали, сукины дети, свое место, что больше не кричали за красных. Однако, если не прекратят свою антигосударственную деятельность, к ним будут приняты строгие методы наказания.
Поняв, что расстрелов больше не будет, толпа вздохнул облегченно. А Грунтенко, почувствовав эту перемену настроения, воскликнул:
- Да здравствует Уния во главе с главным атаманом Симоном Петлюрой!
Ждал: кто-то обязательно откликнется, провозгласит "слава!", но люди молчали, и Грунтенко с досадой подумал: есть же в толпе свои люди, тот же Семен Калистратович с единомышленниками, и на всякий случай промолчали - боятся, не уверены в силе своего войска.