- Мое дело, - Николай Прокопович насупился, - выдвинуть тезис, дать перспективу, то есть сформулировать направление идеи.
Константин Прокофьевич подавил в себе раздражение, сказал притворно небрежно:
- Возможно, ты прав, и я, беря на себя роль помощника и единомышленника, попытался нафаршировать твою котлету, то есть предоставить твоей идеи плоть и кровь.
- Это нетрудно...
Константин Прокофьевич взял кусок черного хлеба, густо посолил, выбрал жесткий, ярко - зеленый, в бутонах огурец, откусил чуть ли не половину и заел хлебом - простая крестьянская еда, которая напоминает тебе, и всем вокруг, из кого ты вышел и кто именно воплощает в себе высшую мудрость, сказал:
- Мы разошлись с большевиками сначала по второстепенным вопросам, в основном наши позиции сходились: земля - крестьянам, фабрики - рабочим. Не подчеркивать сейчас на причинах наших; различий и конечного раскола, всем нам они понятны, обо всем этом уже писано и переписано нами и большевиками, каждый отстаивает свое мнение и вряд ли когда-нибудь можно будет выработать общую платформу. Итак, фракция меньшевиков - честно говоря, не все, но подавляющее большинство - придерживается точки юру, что большевиков, узурпировавших власть, надо устранить с политической арены любыми средствами. Здесь наши взгляды стыкуются с требованиями и декларациями других партий, даже с монархистами, от которых мы все же решительно отмежевываемся. Однако, готовы вступить в блок с эсерами, кадетами, либералами и даже анархистами, я заявляю это открыто, как бывший председатель Киевского комитета РСДРП. Оставляя за собой право после смены власти выдвинуть на общественное обсуждение собственные теории и лозунги.
- Все это понятно, - махнул рукой Василенко - старший, - ближе к делу.
- Я сказал это только потому, что Борис Николаевич был членом ни одной партии и, возможно, в целом нетерпимо относится к социал-демократам. Теперь конкретно. Мечи, кажется, главный акцент в статье должен быть такой: большевики, взяв власть и наобещав массам все свободы и блага, фактически предали их, отошли от народа, стали над ним. Если большевистские лозунги остаются прежними, демократическими, однако не полны реального демократического содержания. Бюрократизм и начало коррупции - на этом надо отметить и это надо доказать.
- Правильно, - подтвердил Николай Прокопович.
- Вот так, - рассудительно сказал Толпыго, - факты должны быть конкретными. Следует назвать фамилии и должности. Без этого статья не прозвучит, стрелять вхолостую.
- Тут-то вы ошибаетесь, - хитро прищурился Константин Прокопович. - В принципе я согласен с вами, но предлагаю обойтись минимумом фамилий и фактов, потому что их у нас и так мало. Главное: на основе одного факта, даже полфакта сделать выводы и обобщения, подпустить дыма, они, называйте это как хотите, но должны акцентировать на том, что единичный факт - типичный. Надо убивать в мозгу читателя: будь ты большевиком или эсером, все равно обывательское должно оставаться в тебе, есть поезд к улучшению собственных условий жизни. Так было во французской революции, так будет и у нас. У французов только Робеспьер остался неподкупным, ну и еще несколько дураков, наконец, такие есть и у нас, но что может сам Ленин, когда его окружает целое море карьеристов, взяточников и властолюбцев?
- Боюсь, здесь вы преувеличиваете, - подал голос Толпыго, - и мне такое будет трудно доказать.
- Коса, - сказал Василенко - младший, - наше издание не рассчитано на большевиков и красных агитаторов, "Новь" будет читать публика умеренная, которую нужно взбудоражить. Знаете, как создается общественное мнение: "Я вчера читал в авторитетном парижском издании " Новь ", что большевики - взяточники. Пойманный на этом работник губнаробраза Косов, а если уж в губернских учреждениях начали брать взятки!.."
- Но о Косове, - возразил Толпыго, - еще неделю назад писала "Пролетарская правда".- Отлично! - Воскликнул Константин Прокопович. - Вы сами льете воду на мою мельницу. Я читал эту заметку: сухая информация без особых комментариев. Итак, факт, который никто не сможет опровергнуть. А уже ваше дело обсосать этот факт, намекнуть, что таких безоговорочных фактов много и это свидетельствует о коррупции в большевистских рядах, что это - только начало, любой вопрос в советском учреждении решить непросто, пусть некоторые еще и не берут взяток, но и не хотят разумно и быстро решать вопросы, потому,что наконец, этому работнику такие проблемы и не под силу. У него нет ни опыта, ни образования, ни гибкого ума - лишь принадлежность к партии и собственная гордость. Его выдвинули на руководящую должность, вернуться в рядовые уже не хочется, а чтобы управлять, надо иметь талант, его же нет, как нет и ума и образования, вот такой и становится бюрократом. Потому бюрократом быть легче и выгоднее: меньше ответственности, и какая ответственность, когда ты фактически ничего не решаешь? Толпыго выслушал Василенко - младшего, заметил: