- Ознакомившись с содержанием этого пакета, Вы сами поймете, то он лицо, за которое выдает себя, - еще раз прочитал громко. - Ну и ну...
Колесников подал ему еще один клочок бумаги.
- А эта записка адресована самому Вакару.
И снова Голышев прочитал вслух:
" Глубокоуважаемый Николай Платонович! Пересылаю свежую статью в журнал " Новь", подготовленную буквально вчера. Автор ее - достаточно талантливый журналист Толпыго, а написана она по идеям известных вам лиц с Тарасовской. Надеюсь, другие материалы, которые имеют исключительно важное значение, будут должным образом оценены в Париже. Прапорщик Петр Вовк, передаст Вам этот пакет, человек надежный, и мы планируем в будущем использовать его в качестве курьера. Ждем указаний. Катя".
- Ясно одно, - нарушил тишину Колесников, - где-то в тексте военной информации, переданной из штаба военного Киевского округа, есть какая-то секретная отметка. Возможно, заранее обусловленная бумага или размеры листов, на которых напечатано сообщение, шрифт машинки - сотня загадок...
- Где-то пропущена буква или точка, - вставил Вовк, - или поставлена черта вместо двух точек...
- Для меня ясно одно, - заявил Голышев, - эта информация не должна попасть в чужие руки. При любых обстоятельствах.
- Но, товарищ Голышев, - возразил Колесников, - если Вовк не доедет до Варшавы, Богдан Юлианович Мухин точно узнает, что прапорщик Вовк не то лицо, за которое выдает себя.
- Завтра можно было бы этого сукиного сына Мухина взять за шиворот, - проворчал Голышев, однако сразу одернул себя: - Его посадим, однако не будем знать, кто работает на них в военном округе. Какая свинья собачья изменила и продалась врагам... А тот шпион, вероятно, имел запасной канал связи и преспокойно пользоваться им.
- Вот!.. - Поднял вверх пальца Колесников. - Лишь бы не проиграть...
- А поняли вы окончательно, какие данные сообщает шпион! - Снова покраснел Голышев.
- На ночь остановимся в Новоград - Волынском, - предложил Колесников. - Вовк пойдет на явку, поскольку ее хозяин может ждать его. А мы с вами, товарищ Голышев, соберем военных и ночь поколдуем над шпионским письмом. Утром Вовк придет на почту - объяснит хозяину, что там надо получить письмо от атамана Длугопольского. Причина уважительная и проверке со стороны Мухина не подлежит. Если мы придем к выводу, что можно ехать за границу, Вовк получит пакет - и счастливого пути. Если нет - в письме будет специальная инструкция.
- Не вижу другого выхода, - сказал Голышев.
На следующее утро Петр узнал из письма, начальник Новоград- Волынского гарнизона ночью связывался по прямому проводу с командующим округом: приняли решение не трогать письмо и принять меры, чтобы шпионская информация сама собой устарела - передислоцировать некоторые части и т.п..
Вовк перешел границу в районе Корца и оттуда был сразу доставлен в Варшаву. В тот же день его посетил в гостинице на Маршалковской поручик Радловский. Взял запечатанный пакет и скрылся на полчаса. Вовк догадывался, куда: проверял с экспертами содержимое пакета. Появился Радловский веселый, гостеприимный и искренний. Повел Вовка в ресторан, раскошелился на бутылку старого коньяка. Подвыпив, хвалил и Вовка, и Богдана Юлиановича, спрашивал у Петра детали его биографии и, узнав, что прапорщик был членом Казачьей рады, спросил, приходилось ли ему встречаться с Бесарабенком.
- Меня назначили заместителем начальника центроштабу Казачьей рады, - пояснил Вовк, - и я поддерживал с Бесарабенком плотные контакты.
- Так... - покачал головой Радловский. - Случается всякое: одному везет, второй накладывает на себя руки. Жаль Бесарабенка, золотой человек был, а хороший какой - белокурый, высокий, крепкий...