" Но очень высокого о самом себе, - отметил про себя Вовк, - и своего не упустишь, зубами выгрызешь ".
- Центр борьбы, - сказал громко и оптимистично. - Недаром же назвали организацию: надо действовать!
- Мы создали в Киеве также молодежное отделение организации, - пояснил Вакар, - на которое и возлагаем большие надежды. Группа разумной, перспективной и действующей молодежи. Академическая группа Центра борьбы, возглавляет ее мой бывший гимназический однокашник Алексей Яковлев. Теперь он преподаватель военной школы.
" Неужели, - подумал Волк, - неужели все так просто, и мы уже знаем фамилию проклятого шпиона? Но вряд ли обычный преподаватель школы может иметь доступ к самой секретной военной информации. И все же какая-то нить от Яковлева может потянуться... "
- Яковлев - фамилия распространенная... - сказал он. - Был у нас в полку капитан Яковлев, тот, скажу вам, поднимал два пуда одной рукой...
- Мой друг Алексей Яковлев не имеет таких достоинств, - блеснул глазами Вакар. - Однако есть другие. Так вот, слушайте меня внимательно...
"Давай, давай, - мысленно подхватил его Вовк, - не было у тебя внимательного слушателя за всю жизнь ".
- Прошу запомнить все, что я скажу, - начальствующие нотки появились в голосе Николая Платоновича. - Я долго разговаривал с Яковлевым, и он пообещал создать в Киеве группу академической молодежи для оживления и организации общественных сил, а также дал согласие на выдвижение из этой группы представителя в будущую Киевскую городскую управу. Очевидно, это будет он сам, потому плодотворно руководит группой. По последним сведениям, группа Яковлева значительно возросла, жаль только, что Алексей ушел из военной школы, ибо мог бы создать мобильный и вооруженный отряд из курсантов.
" Ну-ну, - чуть не вырвалось у Петра, - плохо же вы думаете о наших красных курсантах ".
Но то, что услышал дальше, заставило его серьезно задуматься:
- В принципе Яковлев дал согласие на создание военных отрядов, - сказал Вакар, - которые должны охранять в Киеве порядок после переворота. Правда, Алексей пояснил, что не считает себя достаточно компетентным для этой деятельности, и обещал подыскать человека, который сформирует такие отряды. Скажу только: такой человек уже найден, и он активно включился в работу.
"Это нам известно не хуже вас, - отметил Вовк. - Конечно, ты не назовешь фамилию этого шпиона и предателя, но еще немного, ну, хотя бы два слова, хотя бы одно... "
- Буду счастлив, работать рядом с таким человеком, - заявил с энтузиазмом.
- Яковлев решит на месте, какой именно участок работы поручить вам, - немного охладил его пыл Николай Платонович.
Вовк преданно заглянул Вакару в глаза и снова наполнил его бокал золотистым шампанским, теперь уже твердо зная, что разгулялся не зря.
21
Иван Иванович привязал коня, вытащил из двуколки мешок, забросил на плечи и направился на Фросину половину. Дочь стирала белье на крыльце, а зять сидел на лестнице, держа в руках газету: не читал ее, а смотрел на Фросю. Почему-то Тимченко стало грустно, и преодолев раздражение, заставил себя приветливо улыбнуться и сбросил перед крыльцом мешок с плеч - подсунул носком сапога зятю.
- Это вам, - сказал и снял фуражку, - свежатину привез, полакомитесь.
Фрося откинула с лица мокрую прядь волос, и Иван Иванович растроганно подумал, какую трудолюбивую дочь вырастил. Но решил также: дура. Была бы умнее, не марала бы руки в корыте, на то есть служанки: вон сколько их, девочек из бердичевских пригородов, блуждают в поисках работы, кланяются Гольдройзу, чтобы взял хотя бы в посудомойки.
- Какая жара?- Переспросила Фрося.
Иван Иванович вытряхнул из мешка прямо на траву заднюю часть барана.
- Полакомьтесь, - повторил. - Ты, Фрося, всегда вкусный плов готовила, может, сделаешь, тогда и я не откажусь.
- Папа! - Укоризненно протянула Фрося. - Ну, папа... Мы же договаривались... Как-то неудобно...
- Неудобно, дочь, штаны через голову натягивать, - грубовато пошутил Иван Иванович. - А я для своих детей ничего не пожалею. Где теперь свежую баранину возьмешь? Даже для красных командиров задача, а мы еще можем...
Сергей все еще сидел, интересно наблюдая за тестем. Вероятно, он сразу почувствовал подсознательную Тимченкову неприязнь, потому что не называл его "отцом" или "тятей", как ведется на Украине, а величал несколько официально и отчужденно Иваном Ивановичем, как посторонний человек. И это также не настраивало Тимченко на дружескую ноту.