- Не мог. Тут и загвоздка. Вина самого Яковлева доказана, он возглавляет одну из молодежных контрреволюционных ячеек в Киеве, но кто передал ему самые секретные документы? Понимаете, предатель сидит в самом военном округе! И мы не знаем, когда и кому он передаст следующую информацию.
Олег Данилович улыбнулся:
- Но вы не упустите Яковлева из своего поля зрения...- Конечно. Однако он, возможно, не имеет непосредственных контактов со шпионом, думаю, у них все предусмотрено, существует несколько звеньев цепи, ухватиться за конец трудно, а у нас нет времени: не можем допустить, чтобы военные тайны становились известны врагу.
- Не можем, - согласился Яновский и вдруг понял, что эта короткая реплика уже будто показала его согласие помочь ГПУ.
Горожанин прищурился, спрятав глаза, и спросил:
- Надеюсь, теперь вы окончательно поняли.
- Но что я могу?- Развел руки Олег Данилович. - Я знаю Яковлева меньше, чем вы.
- Однако значительно лучше знает его ваша жена.
Олег Данилович поежился: кого-кого, а Наталью не хотел впутывать в эту историю. Так и сказал Горожанину.
- А вы попробуйте деликатно, - возразил тот. - Если надо, поговорите с ней откровенно.
- Санкционируете?- Улыбнулся Яновский не без иронии.
- Санкционирую, - не воспринял иронии Горожанин. - Если хотите, я бы сейчас же черта лысого напряг, что бы наконец распутать этот клубок.
- Единственное, что меня тревожит: Наталья может воспринять все это как проявление моей ревности.
- Насколько нам известно, она очень умная женщина и, надеюсь, поймет вас. Но действительно жену не следовало бы трогать... Что-то здесь... - Горожанин щелкнул пальцами, - однако надеюсь, вы сумеете найти форму...
- Попробую... - уклонился от прямого ответа Олег Данилович. - Но имею надежный источник информации.
- Неужели?.. - Оживился Горожанин. - Если не секрет?..
- Какой же секрет? Родная теща... Серафима Владимировна - кладезь не только чисто житейской мудрости, но и неоценимый источник информации. Она помнит в деталях все, что произошло в ее юности. А если добавить еще Берту Абрамовну, то этому тандему, по моему глубокому убеждению, не может противостоять никто.
Горожанин посмотрел на Яновского сочувственно.
- А ваша родная теща, кажется, уже успела залить вам сала за шкуру...
- Она приняла все меры, чтобы испортить жизнь нам с Натальей. Но хуже всего, надеюсь, позади. Как видите, держусь...
- Пусть вам везет на этом тернистом пути, - искренне пожелал Горожанин.
Пользуясь тем, что вечером Наталья читала лекции на курсах, Олег Данилович поставил чайник и пригласил тещу на стакан чая. Серафима Владимировна лежала на диване, завернувшись клетчатым шотландским пледом. На этом диване она провела почти полжизни, обивка на ней протерлась и кое - где выглядывали ржавые пружины. Когда-то Олег Данилович предложил перетащить диван, и на пути стал новый материал для обивки. Один был очень темный, второй, наоборот, раздражал глаз свежестью красок, удовлетворить тещины вкусы, как справедливо подозревал Олег Данилович, вообще было невозможно - потом, на диван постелили старое ватное одеяло и тем исчерпали проблему.
Серафима Владимировна, увидев зятя, зашевелилась, пружины громко заскрипели, и теща спросила:
- Вы что-то говорили о чае?
- Я заварю настоящий китайский.
- Где вы получили китайский?
Олега Даниловича всегда раздражала эта тещина любопытность, однако сегодня он выдержал бы и больше.
- Кроме того, - уклонился от прямого ответа, - имею свежее печенье: судя по рекламе, изготовленное по довоенным рецептам.
- Интересно, - оживилась теща, - когда-то на Фундуклеевской в кафе Иконопуло подавали действительно неповторимое печенье - таяло во рту...
- В каком это году было? - Невинно поинтересовался Олег Данилович.
- Иконопуло обанкротился в девятьсот восьмом, - ни на секунду не задумалась теща. - И на месте его кафе Борух Рутгайзер открыл кондитерскую. У Рутгайзера продавались лучшие торты в Киеве, а о пирожных уже нет и речи, их разбирали утром, потому подать дома к чаю пирожные от Рутгайзера считалось шиком.
- Не думаю, что мое печенье будет напоминать вам рутгайзерово, - поостерегся Олег Данилович, - однако приобретено в кондитерской на Крещатике. На углу Лютеранской, там теперь хозяйничает нэпман под странной и веселой фамилией Колодочка. Печенье от Колодочки, как вам нравится?
- Фамилия неудобоваримая, - сказала Серафима Владимировна, - надеюсь, именно печенье будет хорошим.
Этим она дала понять, что принимает зятя предложение. Поднялась с дивана, чтобы достать из буфета парадный фарфоровый сервиз, но вовремя вспомнила нынешнюю пролетарскую профессию Олега Даниловича и ограничилась обычными фаянсовыми кружками.