– Предатель!
Эхо повторило ее крик, ветер покружил его по горам и унес прочь. Аша обернулась. На краю плато неподвижно лежала молодая самка. Возможно, она еще жива. Вдруг Аша только ранила ее?
– Пожалуйста, только не умирай, – шептала она, подходя к драконихе.
Но когда она ухватилась за рукоятку торчащего серпа и вытащила его из тела зверя, ей под ноги хлынула черная кровь. Аша рухнула на колени возле покоящейся на камнях драконьей головы с остекленевшими глазами. Ее левая рука онемела, правая обожжена. Как теперь она собирается выслеживать и убивать Кодзу?
Окровавленный черный клинок лежал у нее на коленях. Вдруг ее пронзила мысль: сбросить оружие с отрогов гор, куда-нибудь в ущелье.
Если Седой Ольн думает остановить ее с помощью обмана, он ее недооценивает. Аша была той десятилетней девчонкой, что призвала самого страшного из драконов и почти уничтожила целый город. Аша за свою жизнь убила больше драконов, чем любой другой охотник. Она представляла настоящую опасность, и лучше бы верховному богу с ней не шутить. Ибо, здоровая или покалеченная, она отыщет Кодзу и принесет его голову отцу. Она разрушит древний уклад, даже если это будет последнее, что она сделает в жизни.
8
– Ты можешь сидеть спокойно?
Аша прислонилась к прохладной стене, подчиняясь кузине, пока та меняла повязку на ожоге. Ее онемевшая рука безжизненной плетью висела вдоль тела. После возвращения из гор Расселины она пошла прямиком в комнату Сафиры и теперь выслушивала ее ворчание.
Хотя комната кузины находилась в женском крыле королевских покоев, она казалась тесной и мрачной. Штукатурка на стенах пожелтела и местами потрескалась, террасы не было, а крошечные окошки, затянутые вместо стекол полупрозрачной тканью, едва пропускали солнечный свет. До того как начались бунты, здесь жили слуги королевы драконов, но теперь на ночь их сгоняли на пашни, огороженные частоколом, и приставляли охрану.
– Надеюсь, ты расскажешь, как это произошло, – нахмурившись, Сафира поглядывала на безжизненную руку Аши, привычными движениями бинтуя раны. Аша смотрела, как кузина обматывает ее кисть, и вспоминала детство. Они с Сафирой любили прятаться в саду, в кустах жимолости, где, прижавшись друг к другу, хихикая и зажимая рты, они следили, как няня суматошно мечется по всему дворцу в поисках королевской дочки, отчаянно выкрикивая ее имя. А по ночам они частенько забирались на крышу, ложились рядышком и придумывали названия всем звездам подряд. Но когда умерла мать, все прекратилось. Мать была одной из немногих, кто не так фанатично и строго требовал соблюдения законов, касающихся скраллов.
– Готово, – сказала Сафира, завязывая концы бинтов. – Ну как?
Аша подняла забинтованную руку: в повязке она казалась в два раза толще. Топор лежал на полу; слабыми пальцами она попробовала поднять его и почувствовала, как при малейшем движении кожа стягивается и саднит, но, по крайней мере, она смогла его удержать. Вряд ли у нее получится управляться с топором так же ловко, как и прежде, но это лучше, чем ничего.
Только Аша собралась сказать кузине «спасибо», как раздался громкий стук в дверь.
– Саф!
Это был голос Дакса, и в нем явно слышалась паника. Аша и Сафира переглянулись. Сафира вскочила и подошла к двери.
Дакс ввалился в комнату задыхающийся и обессиленный. По его вискам струился пот, мокрые кудри прилипли к лоснившемуся лбу. Светлая туника была заляпана кровью.
Неожиданно Аша поняла, кого он ей напоминает.
Мать.
За несколько дней до смерти она исхудала настолько, что превратилась в скелет, обтянутый кожей, с запавшими глазами, острыми скулами, горевшими болезненным румянцем. Аша вспомнила ее надсадный кашель, изматывающий всю ночь. Вспомнила, что в самом конце вместе с кашлем начала выходить кровь, целые реки крови.
Аша поднялась на ноги – непростая задача, если одна рука обожжена, а другая бесполезно висит вдоль тела.
– Что случилось? – вскрикнула Сафира. – Ты ранен?
– Я совершил ужасную ошибку. – В ввалившихся глазах Дакса плескался страх.
Заметив тревогу на лице Аши, он опустил взгляд на кровь на своей груди.
– Это не моя, – начал он и умолк, глядя на забинтованную руку сестры.
Сафира не дала ему спросить об этом.
– Так что случилось? – повторила она.
Он посмотрел Аше в глаза.
– Мне нужна твоя помощь.
Неужели лестонги? Они напали на него? Аша выпрямилась и сжала губы.
– Это Торвин.