— Как у них с памятью? — спросил я.
Прежде чем собирать отряд снова, хотел разузнать о его боевой готовности. Все они показали себя хорошо, но кто знает, как на них повлиял визит отряда Вольных?
— Паршиво у них всё с памятью, — вздохнула девушка. — Те события могу нормально воспроизвести только я, да и то с большим трудом. Вольные на меня так давили, что до запоминаний не было времени. Твой блок жрёт кучу энергии. Я ещё долго отходила от нехватки ауры.
— Ясно.
— Как тебе новая должность? — двинулась она ближе. — Говорят, ты новый Староста. Босс Дозора, получается.
— Не знаю, стараюсь внедриться, — отозвался я. — Ищу помощников. Быть единственным Старостой в Контрольном Пункте — непростое дело. Да и просиживать зад в крепости не вижу смысла.
Девушка подняла брови.
— Ты в Дозор собираешься?
— Так точно, — кивнул я. — И хочу, чтобы вы готовились к тому же. Я не буду вас спрашивать, хотите ли вы этого, или нет. Когда последует приказ, все должны быть готовы к бою.
— Да никто и не против, — призналась она. — Ты классный командор.
— Благодарю, — на моём лице не дрогнул ни мускул. — Передай отряду, чтобы готовились, будь добра.
— Передам!
Глава 2
Итак, чем же отличается статус новобранца от статуса Верховного Старосты Контрольного Пункта Дозора? Многим. И ключевое отличие в отсутствии какой-либо гибкости действий. Старейшина не может позволить себе бросить всё на произвол судьбы и отправиться на геройства в туман как только захочет. Он обязан декларировать чуть ли не каждый свой шаг. В то время как новобранцу такое обернётся лишь небольшим наказанием.
Так и случилось. Планы по отправке в зоны аномалий пришлось отложить на какое-то время. Перед этим мне предстояло проделать много работы: наладить процессы, которые раньше приводили к массовой гибели Дозорных в тумане, собрать достойную коллегию в Старостат, повысить свой авторитет в глазах тех, кто жертвует своей жизнью, выполняя мои поручения, и всё это лишь малая часть тех обязанностей, которые свалились на мои плечи после «повышения».
Да, и ещё. Староста был обязан соблюдать традиции. Поэтому мне пришлось принять участие в съезде Верховных Старост, которое проводилось всякий раз, когда избирался новый главнокомандующий Контрольного Пункта Дозора.
Заседание устроили в Архангельске, на моей территории, в зале оперативного планирования. Собрались малым составом, фактически самая-самая верхушка, так как обсуждали довольно деликатные вопросы.
Не заладилось у нас с первых минут встречи.
После дежурных поздравлений с новой должностью мне тонко попытались намекнуть, что в глобальных масштабах я практически ничего не решаю. А моя дружба с Императором не волнует никого из ныне сидящих здесь.
Типичная обстановка для меня, если говорить откровенно. Каждый раз признание нужно заполучить посредством долгой работы. Сначала была семья безродных, позже школа и академия, затем Дозор. И вот сейчас, по каноничному развитию событий, Совет Старост. Пытаются показать мне своё место и обозначить правила игры, которых я «обязан» придерживаться. Но мы уже всё знаем и понимаем. Проходили, что называется. Нужно лишь постепенно нарастить сильную позицию и, грубо говоря, подогнуть каждого Старосту под себя. Комфортные условия, в которых может обитать хищник, должны быть выглядеть только так и никак иначе.
— Вынужден предостеречь вас, господин Шагайн-Громов, — в ходе беседы подал голос Борис Хмельницкий, Староста Контрольного Пункта Дозора Якутской области. — В Российской Империи существует восемь Контрольных Пунктов, но никак не один-единственный. Поэтому каждое ваше решение по масштабным действиям вы обязаны согласовывать с каждым из нас. Получать соглашение каждого и только тогда действовать. Таков указ Императора.
Тон был вежливый, но в то же время в голосе старика ощущалось давление.
— Только не воспринимайте наши слова как попытку принизить ваши достоинства, — добавил Староста Иркутской губернии, Багратион Соболев. — Дело в том, что мы наслышаны о ваших геройствах. И знаем, что все они были предприняты за спиной действующего на тот момент Старостата Архангельска.
Я покачал головой.
— А ведь я говорила, — не позволила высказаться Староста Енисейской губернии, Степановна Агата Разина. — Он не станет нас слушать. Второй Герасимов перед нами сидит.