- Вперед! - Крик Михаила стал мгновенным действием, когда Дженнер повел его вверх по лестнице. Ронан отставал на шаг от Михаила, обеспечивая защиту с тыла. Несмотря на его перерожденное состояние, Ронан боролся со всей скоростью и ловкостью вампира, которому было множество лет. Его контроль был непреклонен. Трансформация для него прошла гладко и безупречно, будто погружение в теплый бассейн. Слава богам за помощь.
Клэр вскрикнула, когда Михаил пронесся, перепрыгивая через три ступеньки за раз, и прыгнул с одного места на другое, с гибкостью, которая едва затронула его драгоценный груз. Глядя на многочисленные телесные повреждения, Клэр получила все, с чем ее хрупкое человеческое тело и психика не могли справиться. Михаилу было тошно от того, что ему придется причинить ей больше боли. Сейчас или никогда, и вместо того, чтобы смягчить ее боль, он собирался усилить ее стократно.
Когда они дошли до первого этажа, Михаилу пришлось остановиться. Серый свет зари проникал из высоких окон холла, и его тело раскалилось, будто почувствовав появление солнца. В ловушке! Вынужден оставаться в этом богами забытом месте, где нет шансов на спасение! Этого не может быть. Он не мог обратить Клэр здесь, его врагами все еще находились слишком близко. Трансформация ослабит их обоих, и если Сортиари отправили подкрепление — Грегор, несомненно, это сделал — ни один из них не переживет день.
- Ждите здесь. - Дженнер распахнул дверь и исчез в мутном утре.
- Клэр, ты все еще со мной?
Длинные пряди волос Клэр слиплись от крови, и впервые Михаил действительно разглядел все травмы. Грегор изуродовал ее. Резал без жалости. Единственное, что он оставил нетронутым, это ее живот, и только потому, что смерть ребенка Михаила была призвана быть венцом Грегора. Ком размером с бейсбольный мяч застрял в горле Михаила, и он безуспешно пытался проглотить его. Эмоций защипали в глазах, загорелись в груди, сжав все внутри него, что он подумал, что может взорваться от давления.
Один. На протяжении веков Михаила была пустым. Бездуховным. Мужчиной без семьи, верности или чести. Изолированным. Отдельно от своего рода из-за упрямства и глупости. С выключенными эмоциями и жизнью в бездуховном, вялом апатическом состоянии. Все это длилось чертовски долго.
Теперь шлюзы были открыты. Эта красивая огненная женщина в его руки сделала это. И он подводил ее.
- Пошли!
Дженнер сунул голову в дверной проем, и Михаил не терял ни одного мгновения, когда бросился на улицу. Солнечный свет, будь он проклят, сожжет его тело до состояния гребаных чипсов, прежде чем он позволил Клэр умереть. На стоянке возле дома стоял фургон без окон с достаточным местом для укрытия от солнца и чтобы положить. Слава богам.
Дженнер открыл боковую дверь, и Михаил залез внутрь. Солнечный свет пробился сквозь предгорья, ярко-желтые лучи коснулись его предплечья. Волдыри вскипели на его коже, и Михаил сжал челюсти, когда боролся с болью. Он исцелится. Сейчас его единственной мыслью была Клэр.
- Забери их отсюда, - прокричал Ронан Дженнеру из дверного проема.
Михаил посмотрел на него и вспомнил свое обещание паре.
- Там, в одной из комнат заперли человеческую девушку, Ронан. Найди и защити. Я пришлю за тобой Дженнера.
- Не беспокойся обо мне. - Взгляд Ронана приземлился на Клэр. - Береги свою пару.
Михаил резко кивнул, и Ронан повернулся, вспышкой движения он побежал обратно в дом. Михаил осторожно положил Клэр на пол, Дженнер закрыл дверь, запрыгнул на сиденье водителя и рванул с места. Ее сердце почти перестало биться, и Михаил больше не мог слышать движение воздуха в легких, течение крови по жилам. Все висело на волоске.
Едва ли был дюйм кожи нетронутый лезвием Грегора. Будто этот ублюдок целился в каждую жилу, чтобы у Михаила не было места, из которого можно было пить. Разве это важно? Она оставила свою кровь на этом проклятом столе, заплатив за привязь его души. Михаил закрыл глаза, отстранился от звука двигателя, от шин, шуршащих по дорожному полотну, даже от биения сердца Дженнера, он сосредоточился исключительно на Клэр. У нее не осталось ни капли крови.
Михаил обнял Клэр, разорвал свое запястье клыками, широко открыв вену. Он наклонил ее голову и разжал челюсти, он отказывался признать возможность того, что уже было слишком поздно. Малиновый ручей тек через ее зубы и покрывал язык. Ее рот был полон крови, но она не глотала, и Михаила охватила паника, когда он остановился и стал массировать ее горло ладонью, заставляя густую кровь течь внутрь.