- Ты такая красивая, Клэр. Такая чертовски совершенная.
Он запустил руки в мокрую путаницу ее волос, и она отстранилась. Капельки воды цеплялись за ее темные ресницы, когда она взглянула на него, они усеяли лоб и щеки, нежный изгиб плеч. Она так близко подвела его краю своими поддразниваниями. Она так глубоко приняла его, как могла, а потом напрягала щеки, когда сосала набухшую головку.
Полуулыбка играла на ее губах, когда она прошла вниз тупыми краями зубов. Михаил сжал челюсти, а его тело было на пределе. Каждая тугая мышцы размякла, когда дрожь прошла с головы до ног.
- Да, любимая, - сказал он, постанывая. - Боги, да.
Она снова прикусила его, на этот раз бритвенно-острым концом одного клыка. Кожа разошлась, и Михаил был одержим восхитительным теплом, огнем желания, лижущим его кожу до тех пор, пока он не подумал, что просто взорвется от интенсивных ощущений. Он запрокинул голову, а Клэр лизала и сосала. Спазм прошел от его мошонки к самому кончику и вверх по бедрам, когда он кончил. Клэр не отпрянула; напротив, она стала еще жаднее, глубоко сосала и жадно принимала все, что он предлагал. Разорвавшийся оргазм был интенсивным и украл все силы, которые еще держали его на ногах.
Ни одна женщина не нравилась ему в таком виде. Никто не мог сравниться с его парой. Его Клэр.
Быть вампиром - чертовски круто!
Клэр никогда не испытывала ничего настолько интенсивного за всю свою жизнь, и даже не она кончала. Быть с Михаилом отличалось от любого другого сексуального опыта, и от всего, когда она была человеком. Но сейчас…? Это было как триллионный секс. Суперсекс. Она не могла им насытиться. Его вкусом, жесткой длиной члена, который наполнял и растягивал ее рот. Настоящий опыт. Невероятный.
Михаил поставил ее на ноги и повернул, ударив о мраморную стену с достаточной силой, чтобы расколоть плитку. Он прижался своим телом к ней, и поцеловал со всей свирепостью животных, которых морили голодом. Каждый глубокий толчок его язык был, несомненно, предшественником того, как он немилосердно планировал ее трахнуть, и он посылал острые ощущения через Клэр, чтобы та думала о Михаиле, так отчаянно, так остро хотела, чтобы он взял ее, что можно было сойти с ума.
Она не хотела, чтобы с ней обращались осторожно. Не в этот раз.
В течение недели она была превращена в животное. Жила на самых примитивных аспектах психики, которая была порождена человечеством в течение тысячелетий. Она хотела трахаться, и трахаться как животное. С яростью. Михаил поднял ее, будто она ничего не весила, забросил ее ноги себе на плечи. Он удерживал Клэр за ягодицы, когда она прижалась спиной к стене душа, чтобы не упасть.
Когда тепло его рта коснулось ее клитора, Клэр вскрикнула. Михаил пожирал ее, наслаждался ей. Аромат его пробуждения смешался с паром, создав духи, которые опьяняли Клэр. У нее кружилась голова от опрометчивой смеси того восхитительного аромата, его вкуса, который еще держался на ее губах, и ощущений, танцующих по ее плоти от клитора, когда Михаил пробегал по нему языком снова и снова.
Жесткий, влажный, теплый. Мягкий. Нежный и затем мощный. Он погрузил язык во влагалище, а потом снова провел по клитору. Скоро он попал в ритм, дразня ее, подводя близко к краю, а потом, отступая и едва касаясь, чтобы доставить ей удовольствие. Недостаточно, для облегчения, которое она жаждала.
- Укуси меня, Михаил. Сейчас.
Она не могла ждать ни секунды. Отказа. Он повернул голову у ее бедер и погрузился обе пары клыков глубоко в ее плоть, продолжая работать над чувствительным клубком нервов подушечкой большого пальца. Клэр кончила, сильный спазм заставил ее выгнуться от стены. Клэр сцепила лодыжки между его лопаток, она рыдала от удовольствия, когда ударная волна накрыла ее, полностью расслабив. Михаил жадно сосал, и всплеск чистой силы вливался в каждую пору, каждую клеточку, каждый ее дюйм. Оргазм пошел на спад, и волны едва бежали по ней, но сила, что она почувствовала, через связь с Михаилом, оставила ее задыхаться и дрожать.
Теперь она действительно поняла глубину и объем их связи.
Ее душа знала его. Она насмехалась над тем, как быстро он утверждал, что любит ее, но теперь, когда она изменилась, то почувствовала все это с гораздо больше интенсивности. Она распознала эмоции в совершенно ином свете. Ее человеческий мозг больше не опирался на логику, пытаясь оправдать то, что не нуждалось в обосновании. Теперь она жила на инстинктах. Могла ли она любить мужчину, который держал ее?