Несмотря на подарочек, который она жадно запихивала свой карман для сохранности, Клэр не чувствовала удовлетворения. Вместо этого стыд окрасил щеки от воспоминания о его поцелуях, о прикосновении его зубов к ее шее, и мягкое касание его умелых пальцев, когда он сводил ее с ума от желания. Она сбежала от него не потому, что она получила часы и хотела скорее отдохнуть, а скорее потому, что она боялась, что сбросит свои штаны прямо посреди клуба и будь, что будет, и, не важно, есть зрители или нет. Правда ее ударила, будто бита в лоб, когда она пересекла бульвар Сансет в сторону улицы Кларк, а потом еще один переулок.
Ни с одним мужчиной она не испытывала такого оргазма, а она и Майкл только разминались. Она могла только представить, чего он мог достичь в условиях уединения и трех часов времени. И что это за магия с ее горлом? Волны желания пульсировали внизу живота от воспоминания. Не очень нежный укус последовал за глубоким засосом, шок обжигающего тепла бежал по ее крови. Она была на грани оргазма только от этого контакта. Ее тело буквально болело по нему, когда он наконец-то пошел работать с ее молнией.
Клэр потянулась к переду ее джинсов и почувствовала разрыв ткани, который он сделал под швом. Между нами, девочками, он разорвал тяжелую ткань, будто это была тончайшая бумага. У него должна быть суперсила, чтобы это сделать. С другой стороны она видела, как люди делали совершенно бесчеловечное дерьмо, пока у них был высокий статус.
Она шла по переулкам, пока не оказалась в нескольких кварталах от Диабло и вновь Сансет бульвара. Уверенная, что ей удалось оторваться от своего преследователя, Клэр замедлила темп, давая отдых своим босым ногам, пока ловила такси.
- Четыре двадцать, Южный Уэстлейк, - сказала она водителю.
- Это не мой маршрут. - Голос таксиста прозвучал так, будто его вывели из себя.
Клэр не собиралась прыгать босиком между двумя-тремя такси, чтобы добраться до дома.
- В долгу не останусь. Обещаю.
Он проворчал под нос, но включил передачу и влился в поток. Деньги. Вечные мотиватор. Клэр откинула голову на спинку сидения, и закрыла глаза. Серебристый и бирюзово синий взгляд преследовал ее в мыслях, а в голосе скрывались примитивные эмоции, когда он сказал:
- Мы еще не закончили. Ты получила свое удовольствие, теперь дай мне мое.
От такого мужского заявления, Клэр обычно бежала в противоположном направлении, после того как заехала бы коленом в пах. Но то, как Майкл сказал это... слова скорее были мольбой, чем требованием. Она украла часы парня и оставила его с посиневшими яйцами. Она была крупнейшей в мире дурой, или как?
Клэр потратила всю тридцатиминутную поездку на такси, переигрывая в уме события ночи. Было что-то в Майкле — кроме того факта, что он соврал насчет своего имени — что говорило со скрытой частью ее души. Будто она знала его всю жизнь. Или, скорее была предназначена знать его всю жизнь.
Ничего себе. Безнадежно романтическая атмосфера. Какой отстой. Жизнь не состояла из лепестков роз и радуг. У Клэр было непосредственное доказательство этого. И, кроме того, парень был под кайфом, а это нарушало самое первое и самое важное правило знакомств у Клэр: Никаких наркотиков. Никогда.
Такси подъехало к ее дому, она достала пачку банкнот из кармана.
- Это будет стоить семьдесят долларов, - сказал таксист с издевкой.
Семьдесят долларов? Что за лажа. Она знала, что тот не должен был брать с нее больше сорока пяти баксов. Но придурок выключил счетчик, когда они вырулили с Сансет бульвара, таким образом, она не могла указать ему на просчет. Она была более, чем готова дать парню щедрые чаевые — больше семидесяти баксов, которые он попросил — за то, что он отошел от своего маршрута и отвез ее домой. Но вместо того, чтобы поверить тому, что она пообещала, он принял решение обобрать ее. Типичное лос-анджелесское фуфло.
- Вот. - Она дала ему две двадцатки и одну десятку и открыла дверь.
- Какого черта? - рявкнул он. - Я думал, что ты сказала, что не останешься в долгу.
- Ты заломил цену, - сказала она, когда вылезла из автомобиля, - не моя вина, что ты сам рассчитал свои чаевые.
Она захлопнула дверь, прерывая поток брани. Какой придурок. Не оглядываясь, она побежала к дому. Место было едва лучше барака, но все равно стоило ей девяти сотен долларов в месяц. Если бы ей удалось работать в две смены, или в двух закусочных, она покончила бы с "копилкой". И как ни прискорбно было признавать, но она стремилась к скромному финансовому существованию. Наскребать было лучше, чем все, что она до сих пор делала, за двадцать четыре года жизни.