Он свесил ноги с края кровати и запрокинул голову. Сколько ночей прошло с того момента, когда он был сыт? Двадцать? Тридцать? Слишком много, в любом случае. Его тело ныло от голода, горло драло, а живот пульсировал от пустоты, кислотный ожог почти поставил его на колени. С усилием, Майкл взял сотовый с тумбочки. Он просмотрел свои контакты и нажал «Набрать».
- Какие планы на сегодня? – ответил человек на другом конце.
- Я выхожу. Подай машину. - Собственный голос Майкла звучал как гравий, крутящийся в бетономешалке, а разговор мало что сделал, чтобы успокоить пожар в горле.
- Десять минут?
У Майкла кружилась голова. Мысли путались. Если он не поест, инстинкт настигнет его, и он будет не в состоянии контролировать свою жажду кормиться.
- Даю тебе пять.
- Тогда пять минут, - пришел ответ, прежде чем звонок завершился.
Уперевшись руками по бокам от себя, Майкл спрыгнул с кровати. Он закачался на ногах, на мгновение закружилась голова. Коллективный голод всей расы исчерпал его силы, и он подумал, если бы позволил им всем погибнуть, он бы тоже, наконец, увидел свой конец? Убийце не удалось сделать дело четыре века назад; несомненно, он был обречен на пытку пустого вечного существования.
Майкл сделал несколько шагов, спотыкаясь, он дошел до панели управления на стене. Он нажал кнопку, и жалюзи открыли окна от пола до потолка, обнажая серые сумерки, затянувшие небо, будто траурной дымкой. Майкл осмотрел сад за окном, и напряжение, сжавшее его мышцы, понемногу ослабло. Он не выносил солнце. Солнце было жарким, ярким и карающим. Он не хотел чувствовать тепло на коже, или видеть его в океане днем, яркий и голубой, как в вампирском кино. Майкл тайно тосковал по времени, когда он встречал проклятый желтый шар в великолепии утреннего света. Его возмущал собственный страх, когда приходилось запираться в гробнице, чтобы блокировать эти смертоносные лучи. Даже в своем просторном доме, вдали от перегруженности города, он чувствовал, что задыхается, когда опускались жалюзи. И за это ему нужно было благодарить сволочей из Сортиари.
Верный своему слову, Алекс подъехал к парадной двери несколько минут спустя. Человек стоил каждого цента своей большой зарплаты: быстрый, сдержанный и эффективный. Он никогда не задавал вопросов и делал все, что от него требовалось. И в городе, где за сплетни платили очень и очень хорошо, он действительно был ценным товаром.
- Куда? - спросил Алекс, когда он открыл дверь гладкого черного лимузина.
Было бы хорошо в пустоши в Сибири.
- Отвези меня в город. Район клубов.
Алекс склонил голову.
- Куда именно?
Майкл должен был найти вены добровольного дампира, эта кровь, несомненно, поддержала бы его дольше, но ему сейчас не хватало терпения и энергии, чтобы справиться с родней. Дружба с компанией дампиров вытащила слишком много болезненных воспоминаний для его желудка.
- Туда, где прямо сейчас жарко. Мне плевать на специфику.
- Это я могу. - Алекс закрыл дверь и занял водительское сидение. - Вы понимаете, в клубе не будет жарко еще несколько часов. Злые языки будут трепать, что вы слишком поздно или слишком рано.
Верно, но на данный момент это едва ли имело значение.
- Как ты сказал, они будут говорить в любом случае. Давай покончим с этим.
- Вы босс, - ответил Алекс, когда он включил передачу и начал долгий путь по Малхолланд в сторону города.
Майкл откинул голову назад на подголовник, расслабился в эластичном кожаном салоне и закрыл глаза. Его контроль таял, когда поднималась жажда, его рассудок был на грани. Воспоминания о Древних атаковали его разум, остатки жизней, погашенных убийцами Сортиари. Когда он был сыт, то был достаточно силен, чтобы держать воспоминания на расстоянии, но сейчас в его разуме ревели бесчисленные голоса, мысли и события из жизни давным-давно минувших дней.
- Еще немного, - заметил Алекс с водительского сидения. - Просто держитесь.
Понимание на миг шипом прошло в его сознании, и отчаянный рык вырвался из горла Майкла. Запах крови водителя проник в его ноздри, искушая его выйти за рамки разумного. Его клыки скользнули вниз из десен, и он взял каждую унцию силы воли, чтобы удержаться от нападения на человека, который несся через город, стремясь его правильно накормить. Майкл пронзил свой язык одним острым кончиком. Это было так давно, когда он в последний раз кормился, во всем его теле не осталось даже капли крови. Его сердце молчало в груди, как и легкие. Грудная клетка не двигалась от дыхания. Ему нечем было держать безумие под контролем.