Потом всё началось по новой. После бессонных ночей, Казимир ещё дважды вызывал истребителей крыс, добившись лишь совета принять успокоительное и угроз оштрафовать его за ложные вызовы. С их слов, чердак был по-прежнему чист, как и установленные ранее ловушки. Казимир бежал вслед по лестнице, крича, что крысы исключительно хитрые твари и способны избегать ловушек, и игнорировать отравленный корм. Его будто не слышали... Хотя, нет - слышали, но ответили лишь выразительным покручиванием пальца у виска.
А шорохи, между тем, стали возвращаться всё чаще, пока, с конца прошлой недели, не начали каждую ночь превращать в бессонный кошмар. Казимир безуспешно пытался пугать крыс, стуча молотком по трубам и черенком швабры в потолок. Шорохи стихали, но лишь на минуты, возобновляясь с утроенной силой. Казалось, острые коготки уже начали соскребать тонкую костяную стружку с внутренней стороны черепа Казимира. Он стонал, сжимая виски ладонями, затыкая уши пальцами.
Он бродил из угла в угол, громко распевая заезженные популярными радиостанциями песенки, порой скатываясь до нечленораздельного бормотания и раскачивания из стороны в сторону. С трудом дожидаясь рассвета, он выбегал на улицу, и шёл на работу, чтобы оказаться у дверей офиса раньше других. Вечерами засиживался в кафешках, стараясь оттянуть возвращение домой.
Вспомнив детский опыт, Казимир как-то попытался прибегнуть к защите большого дворового кота, которого почтительно сторонились даже огромные овчарки и ротвейлеры. Однако, полосатый зверь, до того снисходительно принимавший от Казимира поглаживания и съестные подношения, при попытке отнести его в дом вырвался и с шипением замахнулся лапой, предупреждая о серьёзности намерений отстоять собственную независимость.
И вот, Казимир с порога услышал шорох под потолком, с ужасом понимая, что его ожидает шестая подряд бессонная ночь. После вечерней встречи с бродягой, говорившем те же слова, что и давно забытый, возможно мёртвый, отморозок из прошлого, Казимир ощущал тошнотворный привкус отчаяния. Он начал серьёзно сомневаться в своём психическом здоровье, продолжая опасаться за безопасность здоровья физического - ведь, рано или поздно, полчища крыс свалятся ему прямо на голову. Что тогда его ждёт? Успеет ли он вырваться из квартиры и ткнуть крысиными хвостами в нос не верящим ни во что клеркам из управляющей компании, или... Или крысиные зубы окажутся быстрее и многочисленнее его ослабших от бессонницы рефлексов.
Казимир почти заставил себя войти в комнату. Он включил телевизор, но даже голливудский боевик до краёв насыщенный грохотом выстрелов, при выкрученной до упора громкости, не помог забыть о шорохе над головой. Казимир выключил звук и безуспешно попытался ещё раз напугать крыс стуком палки в потолок. Царапанье стало громче! Казимир ударил снова, оставив круглый отпечаток на потолочной краске, и отшвырнул палку в угол. Жаловаться бесполезно. Надо самому идти на чердак, чтобы найти и поймать доказательство своей правоты. Поймать крысу, и лучше мёртвую, чем живую. Брр!
Измотанный бессонницей мозг не желал изыскивать сложные варианты решения проблемы, и Казимир вытащил из-под ванной молоток. Выйдя на площадку и перехватив рукоять покрепче, он принялся удар за ударом обрушивать на замок, висящий на железной решётке, которая преграждала путь на чердак. Грохот стоял такой, что казалось, краска стала осыпаться со стен. Наконец, сварной шов одной из петель не устоял, и дверь, лишённая затвора, распахнулась. Казимир, вернулся за фонариком, но и с молотком расставаться не пожелал - ну, не был он уверен, что сумеет удавить крысу голыми руками.
Оказавшись вновь на площадке, Казимир услышал, как снизу хлопнули двери. Соседи! "Вот, только попробуйте что-то сказать", ‒ Казимир погрозил молотком в направлении нижних этажей, и двинулся к чердачной двери. Эта преграда, обитая листами блестящего металла, оказалась незапертой. На чердаке было темно, душно и... тихо. Да, как такое возможно! Где противное попискивание и суетное шебуршание когтистых лапок? Ничего! Луч фонаря освещал только пыльные жгуты кабелей, бетонные короба вентиляции и лифтёрские будки. На выступе возле узенького окошка спали несколько голубей.
Казимир осторожно обошёл чердак, но не нашёл ни одной крысы. Он даже видел несколько пустых ловушек с клеем. Странно! Неужели ему, в самом деле, следует проверить свои нервишки? Вдруг, тени в луче фонаря встрепенулись и пришли в хаотичное движение. Тьма заурчала, как пустой живот. Казимир посветил на источник звука, и увидел голубя, который бился в конвульсиях. Внезапно, птица, сунув голову под крыло, рухнула со своего импровизированного насеста, и мячом закатилась в пустую фанерную коробку, что пылилась, опрокинутая набок.
В беспросветной фанерной утробе странная птица принялась стучать клювом, беспрестанно урча и гугукая. Вкупе с эхом, подаренным стенками ящика, на выходе получалась жуткая какофония. Казимир только успел улыбнуться птичьим чудачествам, когда звуковой хаос стал обретать неожиданно ясные формы. Сквозь дурацкий шум пробивалась вполне себе человеческая речь - словно некий шутник пытался говорить с полным ртом и слегка похлопывая себя ладонью по кадыку. И Казимир с ужасом начал узнавать этого шутника.
‒ При-нзы-пи-альный явился.
‒ Что? ‒ Казимир сказал первое, что пришло в голову. Коробка отчётливо проурчала:
‒ Что слышал.
‒ Но, ты вроде...
‒ Сдох? Так и есть. И я, и Клоп и тот придурок - здесь битком дохляков с плохой репутацией. Нас, грешных, после смерти на чердаки пристраивают. Ад уже давно переполнен. Вот и пихают ребят в места, где не живёт никто, но чтоб какие-то стены были - так нам привычней. Подвалы-то все под мастерские и склады розданы - вот и остались чердаки в многоэтажках. Слышал, как мы скребёмся по ночам?
‒ Устал слушать.
‒ А другие не слышат. Это хорошо - значит, у тебя чувствительность повышенная. И выглядишь довольно крепким - отлично. У нас на тебя большие планы. А то, голубей хватает только на пару минут. Тут многие по бабам соскучились, многие по бухлу - да, мало ли для чего можно живое тело использовать. Я лично, попрошайничать с твоим телом буду. Ты сам всё увидишь, но сделать ничего не сможешь. Окажешься в моей прежней шкуре.
‒ Как тот бомж?
‒ Да, хлипкий он оказался. Час назад сдох, и нас всех обратно сюда выкинуло. Очень уж наше присутствие внутри на тело разлагающе действует. Но, тебя надолго хватит. Тебе надо только поспать на чердаке несколько часов.