Казимир слушал новости, словно ещё один источник бессмысленного шума - совершенно без интереса, скорее с раздражением. И когда появился третий источник шума - стук обеспокоенных соседей снизу, Казимир выключил телевизор и вышел из квартиры. Он всё ещё надеялся, что свежий воздух поможет ему избавиться от кошмарных мыслей, склеенных вязкой апатией после снотворного. Лифт не откликался на вызов, и, прождав несколько минут, Казимир стал спускаться по лестнице. Полной неожиданностью для него стал тяжело дышащий участковый, встретившийся в районе шестого этажа.
‒ Уж, не Казимир ли Андреевич Коростелёв, собственной персоной?
‒ Да, это я, ‒ Казимир в своём теперешнем состоянии не мог ни воспринимать сарказм, ни даже соврать сходу - мысли поворачивались крайне туго. Участковый явно воспрял духом:
‒ Вот удача! А я как раз к вам.
‒ Зачем? ‒ отравленный снотворным мозг Казимира никак не желал возвращаться в режим нормальной работы.
‒ Так разговор у нас не состоялся, а ко мне явиться вы не пожелали. Вот и приходится самому за вами бегать. Упарился, ‒ полицейский расстегнул ворот кителя, и Казимир заметил марлевую повязку с расплывшимся коричневым пятном. Тяжко пахнуло дегтярным ароматом ихтиоловой мази. Казимир тут же вспомнил о своих подозрениях относительно того, насколько живым человеком остался участковый после посещения чердака. Казимир указал на фурункул:
‒ А что это у вас?
‒ Ах, это - так работа у меня тяжёлая, всё на ногах, всё с нервами. Вот иммунитет и трещит по швам. Не обращайте внимания, Коростелёв. Давайте к делу, ‒ участковый решительно шагнул в сторону Казимира. Однако, к тому, похоже, вернулись прежние рефлексы - он резко прыгнул навстречу полицейскому, с маху ударив плечом. Куда пришёлся сильнейший удар, Казимир не успел заметить, но участковый кувырком пролетел несколько ступеней, и затих на площадке между этажей скорчившись в неестественной позе. Казимир бросился прочь из дома, даже не сомневаясь, что участковый сломал при падении шею.
Не ведая, что делать дальше, Казимир просто бродил по улицам. Без всякой цели рассматривал яркие вывески, искренне удивлялся редким улыбкам прохожих, и со страхом думал о своём будущем. Не о мифическом "светлом будущем", скрытом за грядой лет, а о том, что ожидает его в ближайшие дни и часы. Он убил полицейского, и никто не поверит в то, что участковый уже был мёртв до роковой встречи на лестнице. В конце концов, поддавшись приступу внезапного фатализма, Казимир решил "будь, что будет", и направился обратно к дому.
Лифт уже работал, и Казимир поднялся на последний этаж без особых приключений. Однако, стоило ему вставить ключ в замочную скважину, как тяжёлый удар притиснул его к двери, лишив возможности нормально вздохнуть. Мерзкий голос прошептал на ухо:
‒ Тебе же сказали - никуда не денешься.
‒ Достаточно, Николай Евгеньевич. Теперь мы им займёмся. Отпустите его.
Давление на спину ослабло и Казимир обернулся. С изумлением, граничащим с ужасом, он увидел участкового - это он припечатал Казимира к двери, и, видимо, к нему обращались, как к Николаю Евгеньевичу. Рядом с полицейским стояли несколько мужчин угрожающей комплекции в комбинезонах медработников. Один из "медиков" заглянул в папку, и оценивающе просканировал цепким взглядом растерянного Казимира.
‒ Коростелёв Казимир Андреевич, за последнее время вы были неоднократно замечены в нарушении общественного порядка, порче имущества и проявлении немотивированной агрессии, опасной для жизни и здоровья окружающих. Всё это, как и характеристика, данная вашим участковым, говорит о глубоком психическом расстройстве, которое требует неотложного и самого серьёзного лечения.
Казимир, сглотнул подкативший к горлу ком, и едва смог прохрипеть от возмущения:
‒ Вы что, в психушку меня упечь собираетесь? Но я ведь нормальный. Я не псих!
Медик добавил своему голосу всё то профессионально-фальшивое участие, на какое был только способен, и почти нежно проворковал:
‒ Конечно, конечно, но достоверно подтвердить это можно будет, лишь поместив вас в стационар для обследования. Это не надолго, не волнуйтесь. А за квартиркой вашей пока Николай Евгеньевич присмотрит.
Участковый, мерзко ухмыляясь, поднял руку с ключами и победоносно побренчал ими. Красноречивый психиатр озорно подмигнул полицейскому и, снова напустив на себя важный вид, продолжил:
‒ У нас работают замечательные специалисты. Вам непременно будет оказана самая квалифицированная помощь. Кстати, Казимир Андреевич, вопрос вашей госпитализации обсуждению не подлежит, ‒ за этими словами последовал красноречивый жест, и предплечья Казимира стиснули сильные, умелые руки. Он попытался освободиться, но добился лишь того, что хватка усилилась, а руки ему завернули за спину.
Но это было не самое страшное. Казимир с ужасом понял, что его ведут не к лифту, не на лестницу - его тащили в сторону чердака.
‒ Нет, куда вы меня тащите? Я не хочу!
‒ Напрасно волнуетесь, Казимир. Правительство города позаботилось о вашем удобстве. Теперь вы сможете получить необходимое лечение не покидая пределов вашего дома. У вас на чердаке созданы вполне сносные условия для содержания таких пациентов, как вы.
Казимир начал паниковать при мысли, что скоро окажется в полной власти невидимой стаи мёртвых дегенератов и моральных уродов. Ещё немного, и ему придётся делить своё тело с подонками, которым не нашлось места даже в преисподней.
‒ Только не на чердак! Везите меня в психушку, в любой дурдом, но не на чердак, ‒ Казимир кричал, плевался, безуспешно пытаясь вырваться из стального захвата. Врач недовольно заворчал:
‒ Всё! Мне этот цирк надоел. Чердак ему не нравится. Для него тут сутки подсобку под палату переделывали, а он нос воротит. Психушки забиты под завязку. А тут ему санаторные условия созданы. Всё, хватит - дайте уже шприц!
Казимир ощутил холодное прикосновение иглы. Его волокли по чердаку, он пытался вырваться, уже не веря в успех своих попыток. Последнее, что он увидел, перед тем, как забыться тяжёлым сном - захлопнувшуюся дверь. Последнее, что услышал - скрежет и отвратительный, клокочущий хрип:
‒ Никуда не денешься!