- У Грида в уделе люди дохнут пачками, а ему плевать. С чего бы ему расстраиваться из-за одного-единственного потерявшегося в Торме парня?
- А эта белокурая женщина? Она родом из удела Изена.
- Не очень-то Изен беспокоится о её судьбе, - буркнул Нер себе под нос.
- Изен против вмешательств в вероятности судеб младших. Не хватало нам из-за твоих проделок рассориться ещё и с ним!
- Ну, раз это так важно, верну всех этих людей на место, туда, где взял. Никто ничего и не заметит.
- Ты что, издеваешься? Своим вмешательством ты уже исказил вероятности судеб всех этих людей!
Тут Нер рассердился всерьёз.
- Хватит на меня орать! Ист, уйми свою жену, её, видно, Ёлка покусала. Я всё понял и немедленно ухожу. Не смею больше возмущать силу в ваших уделах.
Кипя от обиды, он бегом спусился с Еловой горки, притронулся к стволу молодого клёна, росшего на опушке, и исчез.
- Боюсь, дорогая, только что ты создала сразу несколько тёмных веротностей, - грустно сказал Ист, вновь принимая кошачий облик.
Комментарий к Ёлкина горка
*Вольник толсто намекает на то, что всё имущество Зуя со временем достанется в наследство мужу его старшей дочери.
**Розовый кварц – талисман искренности, взаимной любви и верной дружбы, “камень сердца”.
***Вабить - приглашать, призывать, подманивать.
****Тиша не знает, как правильно обратиться к Торвин (девка она или тётка? да и вообще, почему одевается и ведёт себя, как мужчина?), и потому использует вежливое обращение, принятое у тормалов по отношению к чужакам.
*****Ихана - дивный, волшебный.
******Зорить - отбеливать росой. Холсты расстилали на всю ночь по траве, девушки оставались рядом, чтобы присматривать за ними, а парни приходили их развлекать. Отсюда и название: зорить - надзирать, присматривать.
========== Нежить ==========
Проснувшись поутру, Тиша обнаружила рядом с собой вместо Вольника куклу, связанную из соломы и веток и старательно наряженную во всю одёжу, что Добрыня купил в Кустецах. Девушка испугано ахнула, а Добрыня, заглянув к ней и увидев, что произошло, только вздохнул:
- Эх, грехи наши тяжкие… Ушёл, значит, наигрался. Жаль.
- Дядь Добрыня, - сказала Тиша, вылезая из-под возка и стряхивая с себя солому, - А ты ведь с самого начала знал, что он хранитель. Верно?
- Сначала не знал. Потом уже, в Кустецах увидел. Он когда с прясла упал и поранился, кровь на повязках застыла золотом.
- Почему ж ты остальным не сказал?
- Нер очень просил не выдавать его. Обещал оберегать в пути, если дам наиграться и подскажу, как вернее прикинуться человеком… Ты, славница, на него не сердись. Поцелуи этла - они девкам красы и удачи прибавляют.
- А я и не сержусь, - сказала Тиша грустно, - Просто жаль, что всё оказалось обман. Даже имя, и то не настоящее.
- Имя подлинное, только названное так, чтобы нам, людям, было понятно. На наречии детей силы “неру” значит “воля”.
- А кто ж тогда такая тётка Егоза? И что за хутор Зеленопутье?
- Что до тётки Егозы, Нер сказывал, будто так вернее всего переводится на всеобщий язык имя его матери. Этлы же кличут её Ро-вэнна, “Резвая шалунья”. А Зеленопутье… Прежде, в старые времена, Рискай не был голой пустошью. В тех самых местах, вдоль которых мы давеча шли к Задворкам, лежало большое озеро, названием Виелина, а вокруг него можно было идти светлым и чистым лесом без помех аж до самой Ровеньонской чащи. Вот про те места раньше и говорили: Зеленопутье.
- Надо же… А теперь и не скажешь. Куда ж делось озеро? Отчего пересохло?
- Кто его знает. Может, этл тамошний помер, а может, и ещё чего стряслось…
Тут к возку подошла Торвин, уже одетая по-походному, с осёдланным Тууле в поводу.
- Нет времени на болтовню, - строго сказала она, - Сворачиваем лагерь, пора выдвигаться.
Отъезд с Еловой горки вышел каким-то безрадостным. Добрыня выглядел встревоженным, дядька Зуй беспокойно щупал повязку на плече и поправлял топорик за поясом. Тётка Ёлка то и дело принималась вздыхать и осенять всех подряд охранными знаками, словно провожала не торговый обоз, а войско на передовую. Тиша уныло смотрела в землю, избегая встречаться с ведьмой взглядом. Торвин выглядела хмурой и усталой, будто простояла в карауле всю ночь. Зато Нарок с Омелой были бодры, обменивались улыбками и загадочными взглядами, и ничего не замечали вокруг. Только спустившись с Еловой горки, Нарок вдруг спросил:
- А Вольник у нас где?
- Опомнился, - хмыкнул Добрыня, - Вольник ещё затемно ушёл. Он нынче, пожалуй, заполуднует в Неровье, не то что мы.
- Отставить разговоры и шевелите лошадей, - рыкнула, не оборачиваясь, Торвин, - Тогда, может, заполуднуете на Торговой тропе, а не посреди бурьяна.
- Э, мать! - встрепенулся Добрыня, - А ты куда ж это нас ведёшь? Яблочная горка в другую сторону.
- Яблочная горка в подорожной не значится.
- Ну-ну, - буркнул Добрыня себе под нос, вытащил из кошеля на поясе странный амулетик - два тонких прутика от деревьев разной породы, оплетённые по кругу сухой травинкой - и украдкой уронил его на землю.
Редколесье понемногу сменилось густыми зарослями орешника и бузины, стёжка стала почти незаметна. Прошло изрядно времени, прежде чем дядька Зуй бегом догнал ломящуюся через кусты Торвин и спросил:
- Уважаемая, ты уверена, что правильно нас ведёшь? По всему мы уже должны давно быть на Свитовой тропе.
- Понимаю, - хмуро откликнулась Торвин, - Вот только эта ракшасья тропа как сквозь землю провалилась. По моим ощущениям мы движемся верно, но могли немного уклониться к закату. Ты знаешь эти места?
- Не слишком хорошо. Мне кажется, мы сильно забрали в Истоки, но на окрестности Истова Хребта это не похоже, да и ручьёв что-то не слышно. Самое время снимать порты и надевать их наизнанку да задом наперёд.
Торвин смерила лесовика недобрым взглядом.
- Зуй. С подобными лесными байками - в возок, к Добрыне. Можешь ты по-человечески сказать, в каком уделе мы сейчас находимся?
- Это не Марь. На Мари я и с закрытыми глазами не заблукаю. Может, мы какой-то ракшасьей волей попали в лесной коридор?
- Ясно. В возок, к Добрыне. Вам, тормалам, без баек - как без пряников, это я уже поняла.
Дядька Зуй обиженно примолк и отошёл к возку, а Торвин, выбрав место чуть почище, скомандовала остановку и подозвала к себе Нарока. Тот подъехал с таким дурацким выражением счастья на лице, что Торвин сразу поняла: парень не в себе, и чтобы услышать от него хоть что-нибудь путное, следует задавать только самые простые вопросы.
- Как по-твоему, где закат? - спросила она для начала.
Нарок уверенно показал рукой направление.
- Ага, - пустилась рассуждать вслух Торвин, - Тогда получается, что полночь должна быть вот там. Но мох на деревьях указывает совсем другое, да и вот тот муравейник… Как думаешь, могли мы незаметно сделать круг и пойти в противоположную сторону?
Нарок пожал плечами.
- Тут же не видно ни зги, и Око за тучами. Могли, наверное.
- Посмотрим-ка, - и Торвин расправила на колене карту, - Если бы мы с таким же достойным зубатки усердием ломились в противоположную сторону, то уже давно пересекли бы Торговую тропу выше Оленей горки. Но этого почему-то не произошло. На Истов Хребет мы тоже не поднимались, и болота вокруг не видно. Из этого следует, что мы покинули Марь, но каким-то хитрым образом в Истоки не попали. Между тем незаметно выйти из вот этого треугольника между Истовым Хребтом, Мариным болотом и Торговой тропой - выше человеческих сил. Какие есть предложения? Кроме тормальских, в стиле “снимать портки и бегать”.
- Ну, - чуть нахмурившись, проговорил Нарок, - Можно, например, продолжать идти вперёд, пока не выйдем к какому-нибудь обозначенному на карте ориентиру.