— Он еще не решил.
Я снова поворачиваю голову к Гейбу.
— Не решил? Но он сделает это?
Гейб кивает.
— Думаю, да.
Опять повернувшись к Люку, не могу оторвать взгляд от его лица. Оно такое бледное и мрачное — будто на него свалилась вся тяжесть этого мира и нести ее слишком так тяжело. Из его рта выходят трубки, из носа — провода, подключенные к звуковым и щелкающим машинам.
Все точно так, как я видела в своем сознании после вспышки.
Подхожу к нему и беру его руку в свою. Он неподвижен — только слабое движение, когда его грудь поднимается и опадает со звуком громкого щелканья и сопения респиратора у его постели.
Оглядываю больничную палату: потертые белые стены; жесткие белые простыни; запах спирта и смерти. И шум аппаратуры. Я так хочу, чтобы все замерло. Всего мгновение покоя с Люком, чтобы попрощаться.
Но тут я осознаю, если вдруг все затихнет — значит Люк умер.
— Бабушка сказала, что у Нее есть для Люка работа, если он, конечно, захочет, — обращаюсь к Гейбу.
— Да, мне говорили.
— Ты знаешь, о чем идет речь?
— Он должен быть твоей связующим звеном между Раем и Адом.
Я оторопела.
— Моим связующим..? Ты имеешь в виду Ее связью? Господа?
Не успев поднять на меня глаза, сразу же их опустил, как и в прошлый раз.
— Всемогущий — это и есть Небеса. Тебе поручено «навести мосты».
— В смысле?
— Ты, как посредник. Тебе предстоит договориться об условиях перемирия. — Он слегка улыбается. — Ты получаешь то, чего всегда хотела. В конечном итоге — ты дипломат.
— Между Раем и Адом, — добавляю я, зная, что это правда.
Гейб кивает.
Я смотрю на Люка, сердце сжимается от боли.
— Но он должен будет умереть, чтобы выполнить эту работу. Я не хочу, чтобы он умирал. Она сказала, что сохранит его смертным, если он решит жить. — Я оглядываюсь на Гейба, по моим щекам текут слезы. — Я так хочу этого для него.
— Я понимаю твои чувства. Он пожертвовал всем. Но, в конечном счете, это его решение.
Я ищу в его бледно-голубых глазах признаки моего Гейба, но он держится на расстоянии. Я протягиваю руку и кладу ее ему на грудь. Пульса нет.
Он не отступает от моего прикосновения. На самом деле, он вообще не двигается. Его глаза сфокусированы на чем-то у меня за спиной.
— Что с тобой случилось?
Впервые, мы встречаемся глазами, и на секунду я вижу его. Я умоляю своими глазами, — мне нужно знать, что все его страдания были по моей вине.
Он качает головой, читая мои мысли.
— Все, что происходит, не твоя вина, Фрэнни. Прекрати возлагать на себя вину за все зло на Земле.
— Пожалуйста, — прошу я.
Он снова опускает глаза.
— Люцифер послал Мэтта и Аарона за мной, — наконец отвечает он. — В моем… ослабленном состоянии, я не мог защитить себя от обоих. Но когда они потащили меня в Бездну, и Аарон оставил меня Магам, Мэтт попытался остановить его … что печально закончилось для него.
— Мэтт пытался защитить тебя? — спрашиваю я, вспоминая, как он напал на Аарона во время битвы.
Он кивает и смотрит на меня из-под длинных белых ресниц.
В горле начинает образовываться ком.
— Теперь ты… другой.
Впервые он действительно смотрит на меня.
— Адский огонь сжег всю мою человечность, но не смог убить тело.
Мое сердце сжимается.
— Это хорошо.
— Это так, — отвечает он с кивком.
— Спасибо, — прошептала я осевшим голосом. — За все.
На одной из машин, подключенных к Люку проводами и трубками, срабатывает сигнал. В палату забегает медсестра, чтобы проверить приспособление, и я жду, что она скажет нам выйти, но все ее внимание приковано к Люку.
— Вот дерьмо, — произносит она, хлопнув по синей кнопке на стене у кровати Люка. Автоматические сообщения из домофона в коридоре, объявляющие «синий код, ICU четыре».
О, Боже! Это происходит.
В течении секунды множество людей забегают в палату, приставляя еще один аппарат напротив него. Я пытаюсь отойти с их пути, но медперсонал разворачивает кровать Люка, не давая мне пройти.
И только тогда я понимаю, — они меня не видят.
Я сажусь на кровать и пытаюсь всей своей сущностью обнять Люка, чувствую руки людей, проходящие сквозь мое тело, когда они пытаются оголить грудь Люка.
Он такой холодный. Я хочу согреть его.
Довольно молодая девушка-врач, со слишком большим количеством макияжа, рыжими волосами и в белом халате, кладет холодные металлические плоские электроды на грудь Люка и выкрикивает: — Разряд!
Я крепче сжимаю его, посылая всю свою силу, и шепчу ему на ухо.
— Не сдавайся, Люк.
Электрический разряд сотрясает его тело, но я держу его так крепко, чувствуя, как он становится еще холоднее.
— Живи, — молю я. — Ты обязан жить!
Я поглаживаю пальцами его лицо вокруг трубок, торчащих из его рта. Кем бы я ни была, но то, что у меня есть сердце — это факт, оно так сильно колотится, готовое выпрыгнуть из груди в любую секунду.
Когда второй разряд бьет его тело, я проталкиваю свою душу в его тело. Тесно прижимаюсь к его сердцу — пытаюсь направить в него каждую частичку моей любви.
Вдруг его сердце начинает биться, отстукивая слабый ритм. Я чувствую, как в нем что-то зашевелилось, похожее на волну энергии — его душа. Я и раньше это чувствовала, но сейчас она ощущается еще ближе, чем когда он был человеком. Его сущность буквально парит надо мной, окрыляя мою душу.
— Есть пульс, — озвучивает голос, и меня наполняет облегчение.
— Люк?
Его темная энергия обволакивает мою в попытке восстановить душу. Прислушиваюсь, пытаясь услышать его мысли, но ничего не слышу. Но потом его голос становится таким ясным, будто он шепчет мне на ухо.
— Ммм… Фрэнни, — стонет он.
И в это мгновение, я чувствую — мощный всплеск, когда его сущность смешивается с моей, заставляя меня забыть все, кроме этого момента — его.
Я обнимаю его изнутри, касаясь каждой частички его тела, и тут наши души сливаются, — как же я хочу, чтобы это длилось вечно. Вокруг нас вспыхивают звезды, мы танцуем, и я едва могу прояснить голову, но подсознательно пытаюсь уговорить его не сдаваться.
— Ради тебя я сделаю все, что угодно.
Как бы ослаблено ни звучали эти слова, но они перевернули мое сердце.
— Пожалуйста, ты так нужен мне, — умоляю я. Переполненная эмоциями, я всхлипываю, совершенно забыв о том, что в этой форме не могу плакать.
— Люк, не умирай. Пожалуйста, борись.
Он становиться сильнее.
— Я больше никогда тебя не оставлю.
Несдерживаемая мука заставляет болеть все мое тело. Я молю, чтобы он жил, отпустил меня и продолжал жить.
Теперь я уже не знаю, кто я такая. Несмотря на то, что сказала бабушка, я даже не уверена, жива я или мертва. Но даже, если я еще не мертва, если Люк сдастся — это попросту убьет меня.
Я представляю, как окутываю его тело своим — я чувствую его так близко. Это, как эйфория. Всем сердцем я мечтаю, чтобы этот момент длился вечно.
Но, только подумав об этом, как он пытается подвигаться телом, а затем застывает. Когда его сущность отрывается от меня, меня пробирает холод.
— Фрэнни. Что… что происходит?
Он в ступоре, но я прерываю его, прежде чем он смог догадаться.
— Не волнуйся ни о чем, тебе нужно поправиться. Мне должен поправиться, Люк.
Но обвести его вокруг пальца не удается. О боже, осматриваясь, он начинает отдаляться от меня.
— Мы… во мне … в моем теле. Фрэнни, что все-таки происходит? Как ты здесь оказалась?
— Люк, остановись! — Мысли выплескивают из меня быстрее, чем я могу подумать. Пытаюсь собраться с мыслями, чтобы не выпустить страх окутавший меня, он не должен почувствовать его. — Тебе нужно сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы выжить, — говорю я ему. Я пытаюсь приблизиться к нему, но он снова отдаляется.
— Ты… — его осенило, — мертва. Его сердце накрывает отчаяние, сковывает грудь, не давая возможности вдохнуть.