Голова идет кругом от этой новости.
— Мы бессмертны.
Она кивает, приближаясь к нам.
— Так мы… ангелы?
Она улыбается.
— Нет. Вы … уникальны.
Не уверена, что мне нравится как это звучит.
— Уникальны, — осторожно повторяю я.
— Вы единственные в своем роде. Ты, моя дорогая, рождена от трех миров, а Люк …, — Она касается плеча Люка, призывая тем самым встать, — … рожден в Аду, но принадлежит Небесам.
Люк встает и мы обмениваемся неуверенными взглядами.
— И это делает нас …? — подталкиваю я.
— Уникальными, — широкая улыбка появляется на Ее лице, но увидев опасения в моем взгляде, ее выражение лица становится сочувствующим. Она обнимает каждого из нас. — Знаю, что это немного ошеломляет. Мы осваиваем новые территории. Но все будет контролироваться отсюда, и все мы будем учиться. В процессе вы разберетесь со всеми правилами.
Меня охватывает паника.
— Я все испорчу.
— Все будет в порядке, моя девочка, пока ты следуешь своему сердцу.
— Моему сердцу…
Бабушка сжимает мое плечо.
— Грейс всегда должна быть рядом с вами, пока вы находитесь в бренном мире, но нет нужды брать ее с собой в другие. А вот Мэгги и Кейт…, — Она размышляет, постукивая пальцем по подбородку. — Не думаю. Я не жду неприятностей в этом деле, так что мы должны проявить добрую волю.
— Мэгги была той еще занозой. Я была бы рада позволить ей сделать что-нибудь хорошее, — убеждаю Ее я.
— В другой раз. — Бабушка берет Люка за руку. — Готовы к своему первому дню на работе?
Он снова опускается на колено, держа голову склоненной.
— Да, Ваша Светлость.
— Очень хорошо.
— Михаил тоже будет там? — спрашиваю я.
Бабушка одаривает меня нежной улыбкой.
— Будет лучше, если ты встретишься сначала с ними лично. Ты поймешь, когда настанет время для общей встречи.
Она подмигивает, и вокруг нас начинает кружить холодный туман, и Она исчезает.
Люк все еще стоит на коленях, и я вплетаю пальцы в его волосы.
— Итак, на чем мы остановились?
— Ты ведь шутишь, правда? — смеется он.
— Я бы так не сказала, — я давлю на него сильнее.
— Всевышняя только что отправила нас на дипломатическую миссию, а ты похоже собираешься на нее забить…, — говорит он с явной попыткой напугать меня. Но парень явно не понимает, что этот его дерзкий вид делает его еще более сексуальным и горячим.
— И вовсе я не собираюсь на нее забивать. Просто отложу на пару минут, — отвечаю я, пожав плечами.
— Чуть позже мы вернемся к этому вопросу, — шепчет он мне на ухо, обнимая за талию.
Мне нравится, как его тело говорит одно, а губы — другое. Мои руки скользят по его груди.
— Уверен, что хочешь подождать, — дразню я.
Он улыбается, и по моему телу, словно лава разливается тепло.
— Ты только тянешь время, — говорит он. — Чем быстрее мы покончим с делами, тем быстрее сможем остаться наедине.
Невольная ухмылка появляется на моих губах.
— Теперь ты решил поговорить.
Он целует меня, я закрываю глаза, и мы кружимся во времени и пространстве.
Мы все еще целуемся, когда я чувствую лаву под ногами и запах серы. Струйка пота катится между моими лопатками, и я извиваюсь в руках Люка.
— Черт, как же жарко, — говорю я, когда он отпускает меня.
Он закрывает глаза, лицо мрачнее тучи, а тело напряжено.
Я провожу пальцами по его бровям и вниз по скулам.
— Тяжело вернуться сюда?
Он кивает. Открыв глаза, он всматривается за мое плечо в источник мерцающего красноватого света и резко настораживается.
— Слишком тихо, — говорит он. — Не слышно криков.
Сильные испарения от серы заставляют мои глаза слезиться, когда я оглядываю окружающее пространство. Перед нами высятся высокие каменные барьеры, покрытые рубцами от жары и многовекового жестокого обращения. Над ними серый цвет освещают рубиновые переливы, словно свет отражается от бассейна. От одного только вида зловещих железных Врат мое сердце наполняется чувством безнадежности. Сквозь них вдалеке я вижу мерцание огромного белого пламени, а за ним бурлит фиолетовая и золотая лава. Пока я смотрела, распахнулись Врата, и к нам снизошел Ренориан, в своей человеческой форме. В руках он держал тяжелую деревянную табличку. На ней было что-то грубо вырезано, и со своего угла я не могла прочесть, что именно.
— Вы так и будете стоять здесь как парочка Озоновых Голов, — произнес он, практически испепелив нас своим раскаленным взглядом, — или соизволите помочь мне с этим?
Люк берет меня за руку и мы идем к нему, под нашими ногами громко хрустит затвердевшая лава. Рен ставит большой кусок дерева рядом со Стеной и отцепляет старый, обугленный знак, висящий рядом с ржавыми цепями Ворот. Он передает его Люку.
— «Оставь надежду, всяк сюда входящий», [29] — читаю я и ухмыляюсь Люку. — Твой паренек Данте?
Он кивает, не сводя взгляд с Рена.
— Ты всегда был слишком мелодраматичным, — говорит Рен, прицепляя новую табличку. — Мне это никогда не нравилось. Так банально.
Люк злобно зыркнул на него, и я начала думать, что идея брать с собой Мэгги не так уж и плоха.
— Эй, сучка. Ты тоже мертва?
Дыхание перехватывает от звука голоса Тэйлор.
Развернувшись, я обнаруживаю ее за Вратами, прислонившуюся к Стене. Она словно женщина-кошка; вся в обтягивающем черном с торчащими во все стороны короткими розово-желтыми волосами. (отсылка к образу женщины-кошки из фантастического боевика 2004 года «Же́нщина-ко́шка». Главную роль в фильме исполнила Хэлли Берри, — прим. пер.)
На мгновение я не могу даже пошевелиться, а лишь покачать головой.
Она отталкивается от Стены и собирается пройти через Врата, но Ренориан выставляет руку и рычит. Она останавливается и печально улыбнувшись, пожимает плечами.
— Если ты не мертва, что тогда здесь делаешь?
Я взглянула на Люка, он кивает головой в сторону Тэйлор, что означает, мне можно подойти к ней.
— Я… эм… — запинаюсь я, не зная как подобрать слова. — Это правда ты? — говорю я, медленно приближаясь к ней, ощущая себя немного оцепеневшей.
— Единственная и неповторимая, — отвечает она, ухмыльнувшись.
Я могу разглядеть ее сущность, бледно-серая с крупинками зеленого, золотого и коричневого.
— О мой Бог, — выдыхаю я.
Дойдя до нее, она крепко обнимает меня, хотя раньше между нами такого не замечалось, затем отталкивает и усмехается.
— Да, кстати. Как думаешь, сможешь замолвить за меня словечко? А то эта жара пагубно влияет на цвет моего лица.
Рен бросает на Тэйлор косой взгляд и рычит, но она не обращает на него внимания. Вместо этого, она одаривает его своей фирменной похотливой улыбкой.
— Не бузи, большой мальчик. Ты ведь знал, что я слишком хороша для этого места.
Я так широко улыбаюсь, что боюсь мой рот просто порвется.
— Осторожно, Тай. Так ты делу не поможешь, — предупреждаю ее я.
Ее брови взлетают вверх от удивления.
— А с этим можно помочь?
— Именно для этого я и здесь, чтобы выяснить… как это будет работать.
Я вижу, как она расслабляется.
— Серьезно?
— Всемогущая никогда не планировала, чтобы Ад был таким, — сказала я, махнув рукой на Врата.
Глаза Тэйлор округлились от удивления.
— И ты знаешь об этом потому что..?
Я немного съежилась от реакции Тэйлор.
— Потому что Она сказала мне.
— Она сказала тебе, — повторила она, недоверчиво.
Я киваю, когда Люк подходит и кладет руку мне на плечо.
— Да, именно так, — подтверждает он.
— Похоже, ты лучше меня разбираешься во всех этих небесных делах, так что я поверю тебе.
Я смотрю на себя и все еще не могу преодолеть свечение.
— Полагаю, что это так. — Я отступаю, чтобы лучше взглянуть на новый знак, висящий над головой Рена:
ПОД НОВЫМ РУКОВОДСТВОМ
Я встречаю его взгляд. — Давай поговорим, Рен.
29
«Оставь надежду, всяк сюда входящий» — концовка надписи, размещённой над вратами ада в «Божественной комедии», созданной Данте Алигьери в 1307–1321 годах («Ад», песнь 3, строфа 3). Оригинальное выражение — итал. «Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate», буквально переводится как: «Оставьте всякую надежду, вы, входящие»