Обе Государственные Думы, первого и второго созывов, и по составу своему, и по деятельности своей были Думы крамольные, явно посягавшие на историческое достояние русских Царей. Но этого никак нельзя была сказать о третьей Государственной Думе. Последняя в своем большинстве состояла из людей верноподданных — монархистов. В отношении нее язык петиции был неуместен. Таким образом, это обращение волынцев к царю несколько запоздало. И Государь был поставлен этим актом в довольно затруднительное положение. Если бы он не хотел Государственной Думы вообще, то ему совершенно было не нужно созывать Думу третьего созыва. Он вызвал к жизни народное представительство в 1905 году манифестом 17 октября, но, убедившись, что Россия не созрела для представительных учреждений, мог бы покончить с этим начинанием в том же порядке, как оно было создано, то есть вернуться к прежнему самодержавному строю. Но Император этого не сделал. Он признал правильной столыпинскую идею, что монарх и Государственная Дума должны править Россией совместно. Из этого затруднительного положения Государь вышел при обстоятельствах изложенных ниже.
Было условлено, что при представлении Царю будет сказана одна только речь, а именно архиепископом Волынским, Высокопреосвященнейшим Антонием. Этот архиерей имел удивительно представительную внешность. Некоторые говорили, что он похож на бога Саваофа, как его представляют себе в простоте души своей народные богомазы. В величественной лиловой мантии он стоял перед царем, опираясь обеими руками на свой пастырский посох. Он говорил об отношениях монарха и Государственной Думы умно и в желательном направлении, то есть чтобы самодержавная власть сохранилась в царских руках, но говорил умеренно.
В миру архиепископ Антоний принадлежал к знатной фамилии Храповицких, которая владела большим имением во Владимирской губернии, примерно между Владимиром и Муромом. Сейчас, то есть в 1965 году. в его усадьбе и обширных помещениях находится лесоводческий институт или училище.
Приняв в 1885 году монашеский сан, он с течением времени достиг высокого положения, став в 1902 году епископом Волынским. 6 мая 1906 года его посвятили в сан архиепископа, а незадолго до начала войны, 14 мая 1914 года назначили архиепископом Харьковским и Ахтырским.
После Февральской революции, 1 мая 1917 года, пятидесятичетырехлетний архиепископ был уволен на покой, в Валаамский монастырь, но 19 августа того же года постановлением Собора был снова восстановлен на Харьковской кафедре и выставлен правым черным духовенством кандидатом в патриархи. При баллотировке 31 октября 1917 года он получил сто пятьдесят голосов против ста шестидесяти двух, поданных за Тихона. После избрания по жребию патриархом Тихона архиепископ Антоний был возведен 28 ноября 1917 года в сан митрополита и во время гетмана П. П. Скоропадского с 19 мая 1918 года стал митрополитом всея Украины.
После падения Скоропадского митрополит Антоний эмигрировал и нашел приют в стране, тогда еще не называвшейся Югославией, а носившей имя Королевства сербов, хорватов и словенцев. Патриарх сербский Дмитрий имел свою резиденцию в городке Сремски-Карловци, где у патриархии были обширные и прекрасные помещения. Здесь и поселился митрополит Антоний.
В 1921 году в Сремских-Карловцах состоялось общее собрание представителей Русской Заграничной Церкви, объявившее себя Собором. Этот так называемый Карловацкий Собор, занимавшийся больше политикой, ежели церковными делами, создал «Заграничный Синод Русской Церкви», митрополита же Антония назначил заместителем патриарха Тихона без ведома последнего. Произошел раскол Русской Православной Церкви. Московская Патриархия решительно отмежевалась от политического курса эмигрировавших иерархов, заявив, что «митрополит Антоний не имеет никакого права говорить от имени Русской Православной Церкви и всего русского народа, так как не имеет на это полномочий».
В своем предсмертном завещании патриарх Тихон писал: «Не благо принес Церкви и народу так называемый Карловацкий Собор, осуждение коего мы снова подтверждаем и считаем нужным твердо определенно заявить, что всякая в этом роде попытка впредь вызовет с нашей стороны крайние меры».
После кончины 7 апреля 1925 года Патриарха Тихона Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий объявил действия Карловацкого Собора незаконными. Разумеется, это нисколько не повлияло на отколовшихся священнослужителей, продолжавших «благословлять» русских людей «на борьбу с коммунизмом».