— Фига, что я выдал… — присвистнул Бродский. — Жалко, что Екатерина не видела, как я бился!
— И это единственное, что тебя сейчас волнует? — рассмеялся я. — Как твои рёбра?
Бродский коснулся груди и всхлипнул.
— Ой, пока ты не спросил, я даже не почувствовал! — простонал он. — Жутко болят!
— Придётся вести тебя к Лазаревой, — заключил я. — Она мою сломанную руку щелчком пальца срастила. А уж если на то пошло, не помешало бы нам на будущее целительские зелья изучить. В том справочнике, который я принёс недавно, был такой рецепт.
— Опять кровь из Акима качать? — усмехнулся Бродский. — Нам скоро придётся скотобойню собственную завести, чтобы постоянно обеспечивать деда свежим мясом.
— Оно того стоит. Антимагическое зелье у тебя вышло просто великолепным, — похвалил Николая я. — Между прочим, благодаря ему я Мясникову-старшему руку чуть до костей не сжёг.
— Да ладно⁈ — удивился Николай. — А я где был в это время?
— А ты, Коля, в это время нещадно пил.
Николай виновато почесал затылок.
— Да уж, тяжёлый вышел денёк. Хорошо, что в итоге всё закончилось в нашу пользу.
— Согласен, — кивнул я. — Пойдём, глянем, что выпало из фоба, и можно будет отчаливать спать.
Мы с Николаем аккуратно подошли к ещё не остывшей куче пепла. Я достал из неё потрёпанное копьё и растолкал им пылающую труху в стороны. На месте гибели фоба лежал огромный синий кристалл.
— Синий! — воскликнул я. — Да ещё и здоровенный. Вот это нам крупно повезло, Николай.
— Синий? А что это значит?
— Это значит, что в него влезет весь твой запас маны. Причём трижды, судя по размеру кристалла. Редчайшая вещь. Думаю, на рынке кристаллов можно продать такую штуковину тысяч за десять.
— О-го-го! — пропел Бродский. — Да это же баснословные деньги!
— Да, только продавать мы его не будем.
— А? — расстроился Николай. — Это ещё почему⁈
— Сохраним на будущее. Он нам может ещё пригодиться.
— Эх, ладно, — вздохнул Бродский. — Слушай, Володь, как думаешь, из этого портала может вылезти ещё один фоб?
Я внимательно осмотрел чёрную каменную арку. Аура от неё исходила зловещая.
Приближаться к порталу мне совсем не хотелось. Лучше восстановить силы, а уже после изучить, что из себя представляет этот жуткий артефакт. Логика подсказывала мне, что через него можно и в Тёмный Мир выйти…
Червоточина. Дыра между реальностями. Очень опасная вещь. И о чём Мастер Тайн думал, когда создавал нечто подобное в Тайном Убежище?
Если, конечно, он сам создал эту арку. Думаю, мы ещё не скоро узнаем, откуда здесь взялась эта дыра в пространстве.
— Не переживай, Коль, при нас фобы больше не появится, — ответил я. — Мы оба справились со своими главными страхами. Теперь в нашем присутствии эти монстры не смогут принимать свой истинный облик. Если захотим с тобой ещё раз сразиться с фобом, придётся привести сюда кого-то, кто свой страх ещё не одолел.
— Например, Ковтунова! — возбуждённо воскликнул Бродский. — Хотел бы я посмотреть, как он бьётся со своей лягухой.
— Не спеши, — остановил его я. — Мы с тобой чудом выжили, а ты уже снова в бой рвёшься. Отложи это на потом. Пока пойдём спать. Хотя я бы посоветовал тебе сразу пойти к Лазаревой.
— Не, друг, я подожду утра, — ответил Николай. — Я теперь человек почти что женатый. Негоже по ночам к другим женщинам шастать!
То, с какой гордостью произнёс эти слова Бродский, вызывало не столько восхищение, сколько смех.
Сумасшедшая ночь, наконец, подошла к концу. Николай, хромая и тяжело дыша, направился в свою комнату. Мы договорились, что рано утром я приду за ним и помогу добраться до Ольги Лазаревой.
Однако проснулся я задолго до звонка будильника. Кто-то громко барабанил по двери моей комнаты.
— Ну кого там черти принесли в такую рань… — вздохнул я, сползая с кровати.
Открыл дверь, и на мою шею тут же кто-то бросился. Спросонья я даже не сразу смог понять, что в моё плечо уткнулась рыдающая Мария Мясникова.
— Маша, ты чего? — не понял я.
Точно. В последний раз, когда я её видел, она бежала от своего разъярённого отца.
Я завёл девушку в свою комнату и запер дверь. В руках Марии была большая сумка.
Я привык видеть в Мясниковой сильную и обворожительную девушку. Её заплаканное лицо заставило меня сомневаться, Мария ли передо мной?
— Успокойся и объясни, что случилось? — твёрдо сказал я.
Мария убрала руки от покрасневшего лица и, заикаясь, произнесла:
— Отец выгнал меня из дома.
— Ты уж не обижайся, Маш, но после того, что ты устроила на званом ужине, этого следовало ожидать, — ответил я.