И Мария сказала своё решение. Но я его не услышал.
Мой разум заполнил чужеродный голос. Его не слышал никто кроме меня. Он доносился из дальней комнаты Тайного Убежища. Оттуда, где я спрятал главный артефакт ордена.
Серебряное Зеркало говорило со мной.
— Приди ко мне, Владимир Белов, великий отражатель, — сказало оно. — Ты готов.
Глава 16
Студенческий клан зашумел, услышав слова Марии. Гаспар и Теодора летали над столом, что-то громко вопя. Но я не слышал ни слова. В ушах стоял неприятный писк после контакта с сознанием артефакта.
Серебряное Зеркало заговорило со мной. Вернее, не оносамо, а душа, на основе которойоно было создано. Когда-то давно первый охотник на магов создал этот артефакт из души, что пришла в наш мир из Тёмного Мира. Так и появилось отражение. Но раньше с этим существом мог говорить лишь основатель ордена — первый отражатель.
— Владимир! — тряс меня за плечо Бродский. — Владимир! Ты вообще это слышал⁈
— А? — очнулся я. — В чём дело?
Весь студенческий клан смотрел на меня в недоумении.
— Видимо, лекарское зелье подействовало. Начало вырубать. Так чем закончилось голосование? — спросил я и протёр глаза.
— Володь, ты чего? Как ты такое прослушал? — удивился Бродский. — Мария! Она только что…
— Я вызвала Павла на дуэль, — произнесла Мария, скрестив руки на груди.
Вот это называется — отвлёкся на минутку!
Я посмотрел на Павла. Мясников выглядел не менее потрясённым, чем все остальные.
— Мочилово! Кровища! — орал Гаспар, летая над круглым столом. — Ставлю сто рублей на Машку!
— Откуда у тебя такие деньги⁈ — удивилась Теодора.
— Хе! Места надо знать, — хитро похихикав, ответил Гаспар.
Места! Знаю я эти места. Опять стащил деньги из нашего бюджета, отложенного для расширения бизнеса. Но Гаспара я накажу потом. Куда важнее сейчас Мясниковы.
— Погодите, — утихомирил разбушевавшихся друзей я. — Мария, какая дуэль? Зачем? Ты должна была просто проголосовать.
— Я сказала, что проголосую за принятия Павла в наш клан, если он примет мой вызов, — спокойно произнесла девушка. — Спрашиваешь — зачем? Затем, что Павел у нас — любимый сыночек. Сыночек, которогоотец ставит превыше меня лишь потому, что он ещё в утробе матери высосал из менябольшую часть магических сил.
— Мария, ты ведь понимаешь, что я сделал это не специально? — сдержанно отреагировал на её заявление Павел.
— Понимаю. И не обижаюсь на тебя, — ответила Мария. — Но я должна доказать себе, что могу тебе противостоять. Можешь спокойно отказаться от моего вызова и покинуть Тайное Убежище. Тогда останешься непревзойдённым, но в очередной раз докажешь, что ты — трус!
Павел выглядел разбитым. Произойди такая ситуация несколько месяцев назад — и он бы взорвался от приступа неконтролируемой ярости. Но на этот раз единственной эмоцией его была печаль.
— Мне жаль, что между нами сложились такие отношения, Мария, — сказал он. — Я принимаю твой вызов.
— Вы, ребята, сегодня решили вообще не спать? — спросила Колокольцева. — Завтра же на учёбу! Давайте перенесём дуэль на потом.
— Не получится, — отрезал я.
— Почему? — недоумевала Юлия.
— Павел не может покинуть Тайное Убежище до тех пор, пока не решится его судьба. Либо он выйдет отсюда, став одним из нас. И покинет подземелье через главный вход. Либо мы выпустим его через Закрытый Клуб и больше никогда не позволим вернуться в это место.
— Не нужно ничего откладывать, — заявил Павел. — Я готов.
— Все остальные, кроме Марии и Павла, могут отправиться спать, — сказал я. — Сам останусь и прослежу, чтобы дуэль прошла честно.
— Нет уж! — воскликнул Бродский. — Такой сцены я точно не пропущу!
— И я, — кивнула Антарктьева. — Я очень беспокоюсь за ребят.
— Я тоже останусь, но смотреть не буду — лягу спать прям здесь. Неохота возвращаться в общежитие посреди ночи, — сказал Алексей.
Никто, кроме меня и Павла, не понял, что подразумевал Ковтунов. Но для нас всё было очевидно. Снаружи — полнолуние. Алексею лучше держаться подальше от ночного неба.
— Ох, — тяжело вздохнула Колокольцева. — Но если уж все остаются, то и я останусь. Вы же меня в противном случае потом затравите, обзывая ботанкой.
— Когда мы так хоть раз делали? — невинно посвистывая, спросил Бродский.
— Николай, не обижать дам, — велел я. — Всё, ребят, освободите место в главном зале. На арене драться запрещаю. Тем, кто ещё не поборол свой страх, может явиться фоб через чёрную арку. А я отойду на пару минут. У меня есть важное дело.