Также и наш алхимический бизнес на месте не стоял. До конца зимы мы обзавелись несколькими точками по всему городу. Павел передал нам помещения своего отца, как и обещал. Мне удалось найти несколько безработных алхимиков, которые готовы взяться за любой труд, лишь бы получить рабочее место. Начинать придётся с малого, но вскоре мы сможем найти и более квалифицированных работников.
Так или иначе, начало было положено. Я закупил оборудования чуть ли не наполовину накопленных средств, нанял работников и ожидал открытия первых торговых точек в Санкт-Петербурге.
Но это было далеко на самым главным событием весны. Больше всего я ждал получения титула князя.
И, наконец, тот самый день настал. Оборотное зелье было готово, а Павел и Мария Мясниковы выгадали момент, когда их отец окажется в особняке.
Мы собрались в Тайном Убежище, чтобы перейти к основным действиям нашего плана.
— А ты точно уверен, что эту дрянь можно пить? От неё воняет хуже, чем от мёртвого фоба… — брезгливо поморщился Павел, осматривая очередное изобретение Бродского.
— Вообще-то мёртвые фобы ничем не пахнут, — пожал плечами я.
— Это ты забыл тех ящеров и их яйца, из которых потом вылупились…
— Так, а ну прекратите критиковать моё зелье! — воскликнул Бродский. — Пейте, пока я его не вылил!
— А на кой его выливать? — вмешался дед Аким. — Оставьте мне, я его сам выпью. Давно я не был молодым и красивым.
— Э… Тебе это вряд ли поможет, — скривился Бродский. — Если я увижу Павла Мясникова с паучьими лапами — я добровольно закончу свою алхимическую деятельность.
Я откупорил бутылку с зельем и протянул его Павлу.
— Давай, твоё здоровье! — с иронией сказал я.
Павел стукнул своей склянкой о мою, и мы залпом проглотили экспериментальный эликсир Бродского.
Хотя у Бродского все зелья — экспериментальные! Ни одного до ума в итоге не довёл. Но в побочках была самая главная изюминка.
Как нас с Павлом передёрнуло от преобразования тел — словами не описать. Сначала Мясников упал на колени и начал корчиться в страшных муках. Я старался держаться, но полившийся со лба пот выдавал сдерживаемую боль с потрохами.
Марии пришлось отвернуться, зрелище было не из приятных. Наконец, этот кошмар прекратился. Я поднял всё ещё пульсирующие от боли глаза и посмотрел на Павла.
Передо мной было моё отражение. Владимир Белов — собственной персоной. От оригинала не отличить.
Правда, магию крови я в нём чувствовал очень явно. От Павла ею так и несло. Но никто кроме меня не умеет опознавать людей по магии, а значит, проблем с этим возникнуть не должно.
Мария аккуратно взглянула на нас между пальцев, которые ранее закрывали её глаза и удивлённо хмыкнула.
— Ого! А всё-таки мне разницу видно прекрасно! — заявила она.
— Это ты о чём? — напрягся я.
Возможно, Мясниковы чувствовали за счёт своей магии крови родню? Очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
— Действительно, о чём это она? — пожал плечами Павел. — Я сам разницы не вижу. Будто мы не зелье оборотное выпили, а душами поменялись.
— Да о чём вы говорите? — удивилась Мария. — Павел, ты присмотрись внимательнее. Владимир своей осанкой подчёркивает лучшие стороны твоей внешности. А вот из тебя, брат, Владимир получился какой-то страшненький.
Понятно, ничего серьёзного. Мария даже в такой ситуации не упускает шанса пофлиртовать. Хотя, скорее всего, она таким образом избавляется от стресса. Всё-таки нас троих ожидает совсем не простая задача.
— Всё, Паш, — кивнул я. — Выезжаем к вашему особняку. Действуем строго по плану. И, учитывая, что мне придётся сделать — без обид.
— Не беспокойся, — махнул рукой он. — Посидеть в личной отцовской тюрьме — это меньшее из унижений, что я переживал за свою жизнь.
Было хорошо заметно, как изменилось отношения Павла Мясникова к отцу после нашей с ним совместной вылазки в Тёмный Мир.
А значит, опасаться, что он испугается своего отца — не придётся. С этим страхом Павел уже справился, когда одолел фоба в форме своего отца.
Осталось только справиться с самим Виктором Мясниковым в реальной мире.
Мы выехали к особняку. План шёл бы куда более гладко, если бы машина Павла не застряла в Тайном Убежище. Однако такси никто не отменял. А исчезновение дорогущего автомобиля — лишний повод загладить вину перед отцом, принеся мою голову на блюдечке.