– Но что это? – не отступал Грей.
– Это называется омфал, что можно перевести примерно как «пуп». В Древней Греции омфал считался точкой, вокруг которой вращается мир, центром вселенной. С омфалом связано множество мифов, ему приписывалась огромная сила.
– Как же вам удалось его заполучить?
Женщина кивнула в сторону стола.
– Он из той же коллекции, что и все это. Мы также приняли его на временное хранение от Дельфийского музея.
– Дельфы – это то место, где располагался храм Дельфийского оракула?
Женщина окинула Грея удивленным взглядом.
– Совершенно верно. Омфал находился во внутреннем святилище храма, считавшемся его самым сокровенным помещением.
– И это тот самый камень?
– Нет, к сожалению, это всего лишь копия. До последнего времени считалось, что это подлинный омфал, описанный в древних исторических трудах Плутарха и Сократа. Однако община дельфийских сестер-прорицательниц существовала три тысячелетия назад, а возраст этого камня, как недавно установили, едва превышает половину этого срока.
– Что же случилось с оригиналом?
– Никто не знает. Затерялся в пучинах истории.
Она выпрямилась и пошла к лабораторному халату, висевшему на крючке у двери. Надев его, женщина сняла с пиджака свою служебную карточку и прицепила ее к отвороту халата. Взглянув на нее, Грей увидел фотографию женщины и ее имя: «ПОЛК Э.».
– Полк… – произнес он вслух.
– Да, доктор Элизабет Полк, – подтвердила женщина.
Грей ощутил во всем теле покалывание. Так вот почему профессор пришел именно сюда.
– Вы, случайно, не знакомы с Арчибальдом Полком?
Она посмотрела на него очень серьезным взглядом.
– Это мой отец. А что?
3
5 сентября, 19 часов 22 минуты
Вашингтон, округ Колумбия
– Мертв?
Грей сидел на краешке письменного стола в хранилище музея. Он понимал, какую боль испытывает женщина, выслушав то, что он был вынужден ей сказать. Элизабет Полк упала на стол и сгорбилась на нем в своем лабораторном халате. Слез не было, шок запер их внутри ее, но, как будто на всякий случай, она сняла свои узкие очки.
– Я слышала про стрельбу на Эспланаде, – бормотала женщина, – но и подумать не могла, что… – Она безнадежно покачала головой. – Весь день я провела в этом подвале.
«А сотовый телефон здесь наверняка не работает», – мысленно отметил Грей. Неудивительно, что Пейнтер, который целый день пытался дозвониться до дочери Полка, потерпел фиаско. Она же в течение всего этого дня находилась в двух шагах от него, в чреве Музея естественной истории.
– Извините, что пристаю к вам с вопросами в такой тяжелый для вас момент, – проговорил он, – но все же когда вы видели отца в последний раз?
Женщина с усилием сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Ее голос дрожал и срывался.
– Я… Я точно не помню. Примерно год назад. Мы были в ссоре. О господи, чего я только ему не наговорила…
В ее глазах читались боль и сожаление.
– Я уверен, он знал, что на самом деле вы любите его.
Ее глаза вспыхнули, но взгляд, устремленный на Грея, был тяжелым.
– Спасибо вам за эти слова. Но ведь вы его не знали!
Грей почувствовал, что под оболочкой тихони и книжного червя таится железная воля. Ее гнев не смутил его, поскольку он понимал: эти эмоции направлены не против него, а скорее внутрь ее самой. Ковальски, видимо почувствовав себя неловко, отошел в глубь хранилища.
Грей повернулся и указал на стол, где рядами были выложены монеты.
– Я знал вашего отца, поскольку именно на его теле мы нашли недостающую здесь монету. – Грей вспомнил пояснения, услышанные им от Пейнтера. – Монету, на одной стороне которой выбито изображение Фаустины Старшей, а на другой – Дельфийского храма.
Глаза женщины округлились. Она посмотрела на пустое место, где раньше лежала монета.
– Перед тем как его застрелили, он приходил сюда, в ваш офис.
– Это не мой офис, – пробормотала она. – Я всего лишь провожу здесь исследования, необходимые для моей докторской диссертации. Между прочим, именно отец, использовав свои связи, выбил для меня разрешение работать над диссертацией в Дельфийском музее в Греции. Я вернулась из Дельф всего месяц назад и сейчас являюсь куратором выставки, которая вскоре должна здесь открыться. Даже не подозревала, что отец знал о моем возвращении. Тем более после нашей… – Она взмахнула рукой, словно отметая то, что собиралась произнести в следующий момент.
– Видимо, он интересовался тем, как идут у вас дела.
Из ее глаз все же выкатилось несколько слезинок, и она резким движением отерла лицо рукавом халата.
Грей дал ей время успокоиться и посмотрел на Ковальски, который описывал круги вокруг омфала, уподобившись спутнику некоей новой планеты. Теперь он знал, что отец Элизабет следовал по той же орбите. Но почему?