Король оказался огромным, не меньше семи футов ростом. На голове его была корона, выкованная из железных пластин, соединенных тонким обручем из потемневшего золота. Его кираса была сделана из кожи и металла и доходила до колен, ниже начинались железные наголенники. Рядом с королем лежал длинный щит с железной окантовкой, напоминавшей ряд клыков. В руках он держал меч длиной в четыре фута с двадцатидюймовой рукоятью из металла и камня, увеличивавшей силу удара. Такой эфес можно было сжимать и обеими руками. Вплавленная в сталь тонкая жилка темного золота виднелась на рукояти и у основания клинка.
Никакой резьбы, драгоценных камней, вычурных украшений и узоров. Лишь камень и сталь. И прожилка золота как символ памяти и боли.
Лицо Авроры оставалось неподвижным и ровно ничего не выражало.
Королева-ведьма повернулась к церемониймейстеру и приказала ему распорядиться насчет создания статуи Ардуина, которая должна быть установлена в начале Галереи королей. Статуи человека ростом в семь футов и с ожогом на правой щеке.
— А как же черты лица, госпожа? Мы не знаем, как он выглядел, — возразил церемониймейстер.
Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь пронзительными криками чаек. Королева слегка повернулась и искоса посмотрела на сановника.
— Судя по кирасе и оружию, он был далеко не похож на эльфа.
Она подошла к саркофагу. Опустилась на колени. Протянула руку и медленно провела пальцами по короне, потом по тому, что осталось от лица Ардуина. Вдалеке слышался смех детей и кудахтанье курицы. Несмотря на всю свою силу, Розальба с видимым трудом вытащила меч из рук короля и поднялась на ноги. Протерла клинок от пыли и земли своим бархатным плащом. Не тронутая временем сталь заблестела.
Королева заговорила — медленно, произнося слова почти по слогам и отделяя каждую фразу паузой:
— Честь и слава Ардуину! Его королевская корона останется с ним в царстве смерти. Но мы возьмем его меч, ибо Миру Людей все еще грозит опасность. Пока наши земли окружены орками, мы должны сражаться. Дыханием Ардуина станет для нас ветер, с нами будет его мужество, а в наших руках — его меч. И пока у нас будут силы держать в руках этот меч, мы будем помнить нашего Короля и верить, что никто и никогда не сможет уничтожить Мир Людей.
Розальба подняла меч Ардуина над головой. Он был невыносимо тяжелым. На клинке не было дола, и ничто не уменьшало его веса и не увеличивало его гибкости.
— Можете закрыть саркофаг, — приказала затем королева и опустила острие к земле.
Хотя она совсем недолго держала меч над головой, от его тяжести лицо ее покрылось потом.
— Госпожа, — запротестовал церемониймейстер, — этот меч слишком тяжел для вас!
Розальба ответила ему улыбкой.
— В этом мире возможно все — даже то, что хоть один-единственный раз я с вами согласна, — сказала она. — Меч сира Ардуина действительно слишком тяжел для меня. Но он предназначается не мне. Наш аванпост — Варил, и ему предстоит принимать на себя первый удар.
Розальба с трудом повернулась к Ранкстрайлу. Воткнув острие меча в землю между собой и капитаном, она протянула ему эфес.
— Капитан, — проговорила королева, — когда вы снова встанете на защиту Мира Людей и моих детей, я предпочитаю, чтобы вы делали это с оружием, которое не сломается от первого же удара.
Они посмотрели друг другу в глаза. Потом к Розальбе вновь вернулась ее обычная резкость:
— Ты убил дракона. Он был моим другом и братом моего супруга. Он был великолепен. Но ты спас моих детей. Если прозвучит зов твоего рога, я буду сражаться за тебя, и то же самое касается моих наследников. Если же мне понадобится помощь, я знаю, что, услышав мой рог, ты также не будешь медлить.
Ранкстрайл долго не отрывал от нее взгляда, потом преклонил колено. Впервые в жизни он становился перед кем-то на колени: он даже не просил благословения у своего отца, когда решил покинуть Варил и уйти в наемники. Он был готов преклонить колени перед Йоршем, но злой рок и тупость тех, кто убил Эльфа, не дали капитану такой возможности. Теперь он стоял на коленях перед матерью детей Йорша, королевой-ведьмой, правительницей Далигара, такой же мужественной, жестокой, отчаявшейся и одинокой, как и Великий Король до нее. Не поднимаясь с колен, Ранкстрайл положил свои руки, огромные и темные, на эфес меча. Тот словно был создан для него, словно ждал именно его все эти годы.