— Пусть почувствует весь калейдоскоп боли, на которую обрекла Азриэль, — рыкнул дракон и начал размазывать Магнолию тонким слоем по земле. Он мстил за светлую эльфийку, мать моего сына и мою любовь.
А я наслаждался зрелищем. Пусть это чудовище мертво, но хоть часть боли оно все равно чувствует. Для меня этого достаточно. Закралась жестокая мысль, чтобы бой Широ чуть затянулся, и эта гадина успела прочувствовать каждый камешек, что растирал ее кости и плоть в пыль, но победа важнее мести.
Ласкан зи Верт Нало
— Отец… — голос дрогнул. Я сглотнул.
Прошло уже так много времени с моего изгнания, а я до сих пор чувствую себя тем сопливым, ни на что не годным мальчишкой, каким был перед отцом в тот день. Эта боль и страх настолько глубоко засели, что один взгляд существа, бывшего моим отцом, заставляет замереть несчастной жертвой с участью смертника.
— Ты сильнее! — рык справа, и я делаю то, что никогда не сделал бы я нынешний. Я обернулся на окрик.
Это был Атар. Он явно добивал своего противника, но все же нашел момент, чтобы вывести меня из оцепенения. Ему это удалось, вот только Лаис не собирался дожидаться вменяемости противника. Его вполне устраивала и обездвиженная от застаревшего страха статуя. Я почти успел увернуться, но он задел ключицу. Еще бы ван промедления, и горло было бы просто перерезано.
На лице бывшего короля фениксов расцвела улыбка.
— Ты стал быстрее. Вот только свою природу тебе не побороть, — и улыбка стала слишком довольной.
Еще бы, ведь это доказывает, что он выгнал меня из клана не без причины. Я все еще ничтожество для него, выродок, что не достоин носить часть его имени. Глаза золотого феникса, пылающие торжеством, отчетливо все это мне говорили сквозь ревущее розовое пламя. Я снова горю. Еще немного, и буду пеплом у его ног. Пылью, что не достойна даже касаться его. Я знал все это, будто читал его мысли.
Я проиграл. Столько сил, времени и нервов потрачено на тренировки, на становления кем-то сильнее себя прошлого. Кем-то достойным титула принца, кем-то способным защитить свою семью и дорогих существ, и все впустую.
Я чувствовал нарастающий жар своего огня. Сейчас все кончится.
Удар в грудь! Меня выбросило из собственного пламени! Как такое, орки заруби, вообще возможно?! Я устоял с большим трудом и тут же уставился на очевидное невероятное. Мое пламя горело без меня, а тело не планировало осыпаться пеплом. Вместо меня в розовых всполохах стоял юноша. Фиолетовые длинные волосы хлестали его по лицу, норовя попасть в рот и застить глаза, но феникс ловко убрал их и связал шнурком. Именно феникс, поскольку мальчишка все еще не сгорел. Только очень сильные представители моего вида способны на подмену смерти. А учитывая, что я на своем жизненном пути таких не встречал, этот индивид очень силен. Он заменил меня собой. Теперь умрет он, а не я. Вот только вопрос, почему все еще не сгорел?
— Я выдержу два вара, — голос феникса бы уверенным и, на удивление, спокойным, — поторопись, — и он сосредоточился на своей силе, давая мне так необходимое время.
— Почему ты среди проклятых?
Полностью уделяю свое внимание отцу. Нельзя бездарно потратить эти два вара. Ведь мальчишке больно. Умирать всегда больно, но он все равно на это пошел. Знать бы почему?
— Я умер. Разве это не очевидно? — и снова снисходительная улыбка, будто ведет беседу с ребенком или слабоумным.
— Кто провел обряд? — это было важно. Настолько, что я рискнул отпущенным мне временем.
— Охотники, — теперь его лицо искривилось ненавистью и отвращением.
Да, убить нас окончательно можно лишь на алтаре, проведя обряд жертвоприношения Всенижнему. Властитель обители мучений и страданий получает душу, охотники трофеи.
— И как же ты к ним попал?
Удивление было искренним, так как мы уже давно знаем тропы в обход остальных рас. Наткнуться на охотников просто невозможно. Иначе бы мы уже вымерли.
Ответа не последовало. Вместо него прожигающий ненавистью взгляд.
— Его изгнали, — напряженный голос из моего ревущего пламени стал неожиданностью.
И тут я все понял. Он пошел в каратели самостоятельно, его не принуждали. Он хочет отомстить.
— Кто? — это был крик. Мой крик. Я так боялся узнать, что и ее больше нет. Что мою невесту изгнали вместе с отцом.
— Моя мать…
— ЭНГЕ! — и столько жгучего гнева и боли было в этом оре. Отец больше не был собой. Он был чудовищем, страшным и опасным, но уязвимым.