— КТО ПОСМЕЛ НАРУШИТЬ ЗАКОН РАВНОВЕСИЯ!!!
Голос прозвучал настолько громко и внезапно, что мы все закрыли уши руками, только бы не оглохнуть.
— О нет, — простонал Широ, вытирая ладонью набежавшую со лба кровь. Последняя атака монстра явно была сильнее всех предыдущих, и эльф не смог ее отразить. Или не захотел?
— Широварт ла Эк рен Сиу ва Куилагур! Рожденный Динаристан, хранитель равновесия во всех мирах и Владыка всех светлых эльфов, как посмел ТЫ превысить уровень допустимой магической силы для закрытого мира Синул? — голос все звучал, пробиваясь сквозь плотно прижатые к ушам ладони.
А потом наступила тишина. Я опасливо заозиралась, но не найдя источник ора, решила оторвать руки от головы. Остальные опасливо делали то же самое.
— Выходи, — устало буркнул эльф и уселся на траву. Коршун уже никуда не денется, а стоять и дальше Широ, похоже, было тяжело.
В ответ на его требование воздух перед светлым пошел рябью и будто треснул пополам. Сквозь разлом лился яркий голубоватый свет, но ни это было самым странным. Спустя вар из новоявленного разрыва пространства выплыла изящная женская ножка. Легонько коснувшись влажной травы, она отстранилась, но вскоре снова потянулась к земле и на сей раз ступила на нее. Владелица ноги не стала нас томить неизвестностью и одним плавным движением буквально вплыла в наш мир.
Я мгновенно узнала ее. Это та самая женщина, что приходила ко мне во снах. Именно она спасла нас от болотников, разбудив меня, и она показала мне будущее с вампиром, когда чудом удалось избежать его власти надо мной.
— Ты! — восклицание непроизвольно вырвалось, когда я окончательно убедилась, что эта жгучая брюнетка с глазами голубее неба и идеальной округлой фигурой та самая женщина из снов.
— Я, я, кто же еще, — передразнила меня девушка. Женщиной назвать это юное создание язык не поворачивался, а она явно живет подольше нас всех вместе взятых.
У меня уже было предположение на ее счет, и сейчас оно подтвердилось. Перед нами богиня. Воплоти. А я знаю только одну в пантеоне богов, что ходит между мирами и имеет живое, пусть и бессмертное, тело. Равновесие!
— Верно мыслишь, девочка. Единственная, кстати, догадалась, — богиня посмотрела на меня своими завораживающими глазами с угольно-черными прожилками. Голубой был цветом жизни — ее матери, а смоляной был цветом смерти — ее отца.
Богине было обеспечено полное внимание всех присутствующих, чем она и пользовалась. Стояла, молчала и выгодно подчеркивала легкими движениями все прелести своей фигуры, что легко угадывались под белой облегающей рубашкой и черными кожаными штанами. На ногах же были плотно обхватывающие голень черные сапоги. Девушка явно собиралась, наконец, заговорить, но именно этот момент выбрал некромант, чтобы выкрикнуть:
— Ты его не найдешь, богиня! Он слишком умен, чтобы так легко попасться!
— Найду, — девушка, величественно подняв подбородок, смерила Коршуна уничижительным взглядом, — зря он дал тебе силу, Milva[46]. Очень зря, — и глаза богини опасно сверкнули.
Некромант сразу весь съёжился и начал отползать от Равновесия.
— Я не скажу тебе ничего, дочь Жизни и Смерти!
— Конечно, не скажешь. Мертвые не говорят, если их не поднять. А ты нечто среднее. И я не думаю, что он совершил такую оплошность и дал тебе информацию о себе сверх нужной. Ты бесполезный кусок мертвой плоти и прогнившей души, — Равновесие просто выплевывала эти слова ему в окровавленную морду. Чудовище было в панике, какую я никогда не ожидала увидеть у столь жестокой твари.
— Умри, — от этого тихого шепота у меня кровь застыла в жилах.
Некромант начал корчиться и извиваться, хрипя от ослепительной боли, а богиня всего лишь смотрела на него, не двигая и пальцем. Что за чудовищная сила?
Только когда от мага осталась лужа какой-то черной густой массы, девушка отвела взгляд. И направлен он был теперь на Широ.
— Закончила? — раздраженно спросил эльф.
О Всевышние, он из ума выжил? Да она его сейчас на ломтики порежет.
— Только начала, — пропела в ответ богиня. И от этого кокетливого тона мы все выпали в осадок!
— Как давно ты вмешалась?
Куда вмешалась? Зачем вмешалась? ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ? Это читалось у нас на лбах заглавными буквами с алой подсветкой.
— Пятьсот весен назад, милый, — богиня сделала изящный жесть пальцами, и, откуда ни возьмись, появилось белоснежное резное кресло, в которое не преминули сесть, — я тогда не дала магу умереть. Увы, спасти всю личность целиком не удалось. Вот и ходил ваш кашир слегка стукнутый пыльным мешком.