Вот теперь я немного тормозила. В голове крутилась куча вопросов. Первый: откуда они узнали о войне? Второй: как они узнали, кто я? Третий: как узнали, где я? И наконец, четвертый: откуда они, демон забодай, вообще взялись?
— Эм, а чем вы нам, собственно, поможете? Вы не воины и не маги, вы…
— Кто сказал, что мы не маги? Наша стихия огонь, и со мной тринадцать магов не ниже уровня архимага.
— О! А вот это уже мощь! — восторженно подняла перед своим лицом сжатый кулак. Уж очень меня порадовала новость о таком количестве сильных и, главное, нужных магов. Ведь именно маги огня могли сжигать нежить и карателей.
Феникс улыбнулась и рукой позвала своих спутников подойти ближе.
— Извините, но вы сказали тринадцать магов, а кто тогда четырнадцатый прибывший? — задала закономерный вопрос, когда к нам подошло еще четырнадцать фениксов.
Все действительно яркие и пестрые. Тут были и оранжевоволосые, рыжими их просто язык не поворачивался назвать, и синеволосые, и зеленоволосые, и даже один с темно-фиолетовыми волосами. Последний, кстати, был еще мальчишкой не старше Кайи. Но учитывая их возраст взросления, который наступает только в тысячу весен, этому мальчишке не меньше семисот.
— Это мой сын, Лаэкан, — и тот самый молодой феникс с фиолетовыми волосами и лиловыми глазами выступил вперед, — он Хранитель истории. Его дар очень силен.
Всевышние, неужели вы решили расщедриться на целого хранителя истории. Сегодня подарки судьбы так и сыплются на меня.
— Ты мой спаситель, — прошептала я, и, спешившись, мигом оказалась возле мальчика.
Я была так рада, что даже не удивилась запыхавшимся Ратхе и Палану, что буквально вывалились из портала с еще двумя дюжинами жрецов.
— Палатку, Ратха. Нам нужен штаб! И установите связь с Широ, тьфу ты! С Динаристаном, — после отданных распоряжений, от которых все слегка прибалдели, я вновь вернулась к фениксу.
— Милый, не томи, что происходит на поле боя, — более умаляющим мой голос никогда еще не был.
Лаэкан усмехнулся как-то по-доброму и тут же погрузился в историю. С первыми звездами в его лиловых глазах захлопнулся портал в долину и наш единственный путь к отступлению.
Радость от встречи внука с дедом была огромной, но очень короткой. Смерть Альхерта мгновенно убила все ликование в сердце. Теперь победа над карателями не казалась такой легкой и простой. Они заплатили неоправданно высокую цену за объединение армии и захват южного входа. Но даже так каждый воин, стоящий сейчас перед Широ, рожденным Динаристаном, понимал, без этого прорыва они все полегли бы здесь.
Тело Альхерта лежало неподвижно в огромной кровавой луже, а вокруг столпились воины. Люди не сразу осознали, что их полководец, сильный и смелый король, мертв. Растолкав толпу, вперед вышел тысячник. Тот самый, что одним своим выкриком поднял боевой дух воинов, капитан с огромным боевым опытом, лишившийся своего первенца. Лицо полуорка не выражало ничего. Точно так же, как и скорбь по растерзанному и поднятому после смерти сыну не тронула ни одной мышцы на его лице, так и смерть главы государства не отразилась на внешнем облике Загора. Но можно быть уверенным, внешность скрывала жуткие страдания души и большую бурю эмоций.
Капитан окинул взглядом труп, потом сурово посмотрел на сгрудившихся, как щенки над мертвой матерью, воинов и зычно гаркнул: «Честь и память!», попутно ударяя себя в область сердца кулаком с зажатым в нем мечом. Этот жест являлся данью уважения павшим воинам и все войско незамедлительно отреагировало. Кулаки с разнообразным оружием взлетели к груди, а тысячи глоток заорали в едином порыве почтить память своего государя:
— Честь!!! И память!!!
Дождавшись, когда голоса стихнут, эльф подошел к полуорку.
— Как тебя зовут?
Капитан вздрогнул, что удивило Широ (эльф все еще воспринимал это имя больше истинного). Смелый тысячник не проявлял эмоций в более стрессовых ситуациях, а сейчас дернулся от простого окрика. Неужели Владыка всех эльфов настолько страшен?
— Хранитель, — и глубокий поклон, так низко, как только позволяет орочья физиология, — мое имя Загор Метлицын.
Фамилия была типичной для человека, но не для орка. Именно это давало понять, что орком была мать Загора.
— Знаете, кто я? — вопрос был риторическим, но полуорк кивнул.
— Вы открыты и больше не скрываетесь, а я уже очень давно живу на этом свете, — тоска по чему-то буквально изливалась из него вместе со словами. Теперь эльф видел его эмоции.