— Да… — протянул старик. — Года два назад, я там гулял, пришел к нему на могилу и подумал, что вот, у него могила хотя бы есть, а у меня и того не будет. Сдохну, упаду среди грядок или среди кур, да так и останусь. Настроение было плохое, ну я и решил, что сделаю и себе, так сказать, последнее пристанище. Оставлю след в этом мире. Вот и поставил там… Хотя, как видите, за это время я не умер, и вот, иду, навстречу приключениям.
Елизар усмехнулся.
Пока старик рассказывал, котловина с озерцом осталась позади. Расстилалась почти голая степь с редкими невысокими холмами. Деревьев вокруг было мало и росли они в основном по редким балкам, что встречались на пути.
Старик болтал без умолку, показывая на развалины вокруг и рассказывая, что немного западнее находилась "семенная станция" — теплицы, в которых люди городища разводили растения.
Первый привал сделали примерно через полчаса после выхода. Уже посветлело, и на востоке показался красный край солнца.
С облегчением поставив носилки на землю, Агей было присел рядом, но тут же встал. Почва еще не прогрелась. Поэтому парень топтался на месте, разминая уставшие и немного затекшие руки.
— А пока неплохо мы идем, — сказал Коляныч, глядя на свой компас. — Километра два прошли, не меньше. Как думаешь, Елизар?
— Я думаю, даже больше, — кивнул тот. — Но, что такое два километра? Курам на смех!
— Верно, — согласился бывший раб. — Но мы сейчас примерно на месте, где наш лагерь на берегу.
— Это как? — оживился сидящий на земле Добер. — Это что? Если сейчас туда идти, то выйдем к нашему лагерю?
— Ага.
Здоровяк поднялся на ноги и стал смотреть по сторонам с недоуменной рожей, словно удивляясь, почему он не видит вокруг других островитян. Взяв с носилок бинокль, он внимательно осмотрел окрестности.
— И где наши-то? — с удивлением вопрошал бывший стражник. — Где Колпак?
— Ты меня спрашиваешь? — криво улыбнулся Коляныч.
— Ну, а кого же!
— А я откуда знаю? По-твоему, они тут должны сидеть кружком и нас дожидаться?
— Тогда где они???
— Не ори.
— Спокойно парни, — сказал Елизар. — Искать их тут, что иголку в стоге сена. Вероятность найти есть, но мизерная. Мы ведь не знаем, что у них в головах. Может они сейчас к вашему лагерю, на берегу, подходят, а может, бегом бегут на север.
— Ладно, хватит отдыхать, — сказал Коляныч, подходя к своим носилкам. — Давайте еще немного к северу пройдем и повернем на запад.
— Погоди-погоди, — пробормотал Добер с видом человека, который не может решить сложную задачу. — Я вот чего не пойму, зачем нам на запад-то? А? Мы же с самого начала решили на север идти! Зачем эти метания?
Коляныч, который уже взялся за носилки, отпустил их и повернулся к здоровяку.
— Да я же вчера объяснил! Мы не знаем, как пираты будут искать нас. Им конечно далеко до профессиональных охотников за рабами, но, поверьте мне, и они кое-что могут и не одного беглого раба поймали. Скорее всего, они, после высадки, разобьются на несколько групп и начнут прочесывать берег. К тому же они вполне могут спокойно проплыть немного дальше к северу и там высадить несколько групп, и тогда получится, что мы сами идем к ним в руки. Понял? Если мы тут будем идти, а впереди покажутся пираты, то всё! Уже не сбежим. Даже если носилки бросим.
— Это почему? — не удержался от вопроса Агей.
— Да потому что пираты там будут отдохнувшие и свежие. А мы придем туда уставшие и даже без носилок, далеко не убежим. А вот если пойдем на запад, прочь от берега, то тогда они к нам наперерез уже не зайдут. И им тоже придется ножками за нами чапать, поэтому они тоже устанут. Учитывая, что мы вышли так рано, у нас, как минимум, несколько часов форы. А это значит, что у нас есть все шансы улизнуть. Я так думаю, что они максимум километров на двадцать от берега отойти смогут. Дальше, по незнакомой местности, они не пойдут.
Добер ничего не ответил, а только засопел и, вместе с библиотекарем, взялся за носилки. Агей и Коляынч подняли свои и двинулись в путь.
Следующий привал сделали еще через полчаса, зайдя на вершину небольшого холма с пологими склонами.
— Ну, что же… — сказал Коляныч, оглядывая окрестности в бинокль. — Километра два мы еще прошли и ни хрена никого не видать.
Добер взял у него бинокль и сам стал смотреть по сторонам. Медленно осмотрев горизонт, он отдал прибор Вилену, а сам посмотрел на Елизара.
— Слушай, дед, я тут вот чего подумал. Давай твою рацию включим, а? Послушаем, что пираты там говорят.
— А верно, — оживился Коляныч. — У меня это как-то из головы вылетело. Мы ведь можем ее даже на ходу слушать. Так ведь?
— Да… — протянул Елизар, поморщившись, как отболи. — Но тут дело вот какое. Я не знаю, поняли ли вы, когда я вам утром говорил… Там дело в том, что та рация, что в подвале, она стационарная. Мы бы ее утащили, но слишком она тяжела. Но у нее был плюс — модуль шифрования. С этой штукой я прослушивал разговоры многих пиратов и сухопутных бандитов. Тут же у нас, переносная радиостанция, которая в разы легче. Но у нее нет этого модуля.
— Так это что? — сказал Коляныч. — Мы теперь не можем их разговоры слушать?
— Да. Шифрованные не сможем.
— Ну, ты даешь, дед! — вскрикнул Добер. — Какого, спрашивается, черта, мы тащим эту тижиль???
Елизар успокаивающе поднял руку:
— Тащим мы это для того, что тут можно слушать открытые радиоволны, на которых пираты и прочая сволочь общаются между собой.
— Ну и зачем нам это? — скривился здоровяк.
— Затем, что если мы сейчас избежим пиратов, то будем слушать, что капитан Рамос про нас скажет. Может, какое объявление даст!
— Это ты о чем? — спросил Коляныч.
— А вот о чем! За эти годы, я много раз слушал про подобные дела. Когда убегали рабы или еще какие проблемы у них были, то тогда в эфир давались объявления, где объявляли награду и много что еще сообщалось.
— Ну и что? — не понял Добер. — Для чего нам это?
— Для того, что мы будем знать, что о нас капитан Рамос сообщит. Может он ничего не сообщит, а может кучу информации выдать. Сколько нас, как выглядим, куда направляемся и прочее.
— Да, — задумчиво покачал головой бывший раб. — Это нам поможет, но согласись, это ни в какое сравнение не идет с тем, что мы вчера слышали. Вот сейчас, Грамс-псарь, наверняка облаву возглавляет. Я уверен, у них тут переносные рации. Я видел их много раз — она вообще небольшая и ее можно в одной руке удержать. Наверняка он связь и с капитаном и с катером держит, и с другими поисковыми группами. Вот бы их нам послушать!
— Да, — поморщился старик. — Нам бы эти переговоры были бы очень полезны. Но как видишь, нету тут модуля шифрования. Я бы мог попробовать взять его и приделать к этой рации, но это время нужно. У меня это, в лучшем случае, целый день заняло бы. А так, может и неделю пришлось бы повозиться.
— Ладно, — сказал Коляныч. — И так будет полезно.
Отдохнув немного, снова двинулись в путь, повернув в левую сторону и взяв курс на запад. За следующие полтора часа ничего интересного не произошло. Маленький отряд двигался строго на запад, удаляясь от опасного побережья. Поначалу, вокруг попадались то здесь, то там, развалившиеся виллы, но затем и они пропали. Вокруг расстилалась голая равнина без следа жизни. Вокруг только небольшие холмы, да изредка встречаются заросли кустарников. Как-то неожиданно небо и солнце закрыли легкие облака.
По пути несколько раз отдыхали. Елизар заговорил о большом привале, где можно будет хорошо позавтракать. Впереди, среди голой степи показалось темное пятно, явно кучка деревьев. Приблизившись, в бинокль разглядели глухой забор, шириной около полусотни метров, над которым виднелись верхушки небольших деревьев.
— Это чего? — спросил Коляныч у старика.
— Вот, честно скажу, не знаю, — пробормотал тот, глядя в бинокль. — Я тут и не был раньше, и не знал даже, что тут что-то есть.
Подойдя еще ближе, разглядели, что это квадратное пространство, обнесенное глухим каменным забором, выше человеческого роста. Двор был точно ориентирован по сторонам света. В левой, южной стене находился входной проем. Стальные ворота, некогда закрывавшие его, давно рухнули и сейчас лежали, вросшие в землю.