Неужели то же самое происходит и со мной? Решение отправиться в Кадакес!.. Не является ли оно подтверждением, что иногда нам необходимо наведаться в параллельную Вселенную, чтобы привести в порядок свою незадавшуюся жизнь?
Я перечитал статью Эверетта[10] о множественности Вселенных, но она оказалась слишком наукообразной для того, чтобы излагать ее в эфире. Даже я, журналист, пишущий о науке, не был уверен в том, что правильно понял этот текст.
Вконец запутавшись, я отыскал спасительный путь в описании параллельных миров, которые приводились в научной фантастике. В большинстве этих книжек утверждается, что путешествие в прошлое и возвращение в настоящее невозможно осуществить в рамках твоей родной Вселенной. Нет уж, если ты нарушил законы времени, то тебе придется жить дальше в параллельном мире. Он весьма схож с тем, откуда ты начал путь, но все же чем-то отличается.
С помощью такого решения можно было избежать так называемого парадокса вневременных путешествий. В соответствии с принципом причинно-следственных связей, если бы некто сумел отправиться в прошлое и убить своего дедушку, то этот «некто» уже не родился бы на свет, следовательно, не смог бы вернуться в свое время.
Проблема — в этом и заключался парадокс — коренилась в том, что если путешественник не рождался на свет, то кто же тогда отправлялся в прошлое убивать этого чертова дедушку?
Полный абсурд.
Параллельные миры как нельзя более пригождались для решения этой проблемы, по крайней мере в кино. У путешественника появляется законная возможность переместиться в прошлое и заняться своим дедом. Затем, чтобы не исчезнуть бесследно, этот криминальный элемент переходит в параллельную Вселенную, где никакого дедушки может и не быть, а вот сам он существует.
Такие вот измышления помогли мне набросать теоретическое вступление для передачи, а потом я вдруг почувствовал себя вконец измотанным. Как будто бы проблемы квантовой физики поглотили последние электроны моей энергии. Я доплелся до постели и тотчас заснул от усталости.
Пока я летел сквозь вакуум бессознательного, в голове моей поочередно вспыхивали разные элементы — золотое сечение, задница Сары Брюне… и под конец надпись: «Последний ответ действительно существует».
А потом была темнота.
Проснулся я уже в девятом часу вечера. Квартира была погружена в полумрак. Ненавижу такой антураж!
Пока глаза мои привыкали к мертвенному свету сумерек, я почувствовал, что произошли какие-то важные изменения. Не то чтобы я переместился в параллельную Вселенную — ничего подобного. Однако какое-то чутье говорило мне, что, пока я скрывался от окружающего мира, что-то сдвинулось с места.
Я доверился своей интуиции и включил телевизор именно в тот момент, когда начинался вечерний выпуск новостей. Сначала дали сюжет про забастовки и манифестации перед зданием Министерства труда. Слушая сообщение про европейский симпозиум о хранилищах токсичных отходов и связанных с ними проблемах, я направился на кухню готовить яичницу и уже вылил масло на сковородку.
Когда на экране возникла статуя Свободы с двумя факелами, та самая, из Кадакеса, я понял, что меня ждут неприятные новости, и прибавил громкость, как раз когда местная тележурналистка принялась вещать со знакомой мне улицы:
— Убийство семидесятидвухлетнего профессора Йосимуры наполнило скорбью сердца всех жителей этого небольшого рыбацкого поселка. Здесь все очень любили покойного. Преступник пробрался в дом к профессору на рассвете. Тело было обнаружено сегодня утром приходящей прислугой. Полиция не выступала с официальными заявлениями, однако в прессу просочилась информация о четверых незнакомцах, покинувших дом профессора Йосимуры вчерашним вечером. Стражи порядка пытаются установить личности подозрительных посетителей по описаниям соседей.
Я выключил телевизор. Холодный пот выступил у меня на затылке и заструился по спине.
Я подумал, а не явиться ли мне в участок по доброй воле и не рассказать обо всем, что было вчера, но вынести длительный допрос было бы выше моих сил. «Молескин», забытый на тиковом столе, свидетельствовал не в мою пользу. Оставить в чужом доме записную книжку — вполне естественно для человека, в спешке покидающего место преступления. Я попытался вспомнить, указаны ли в этой книжечке мои личные данные или сведения о моих близких знакомых. Наверняка не скажешь.
Дрожа от ужаса, я принялся обдумывать происшествие. Существовало всего две возможности. Убийца — один из трех гостей, поляк, датчанин или соблазнительная француженка. Либо в деле замешан кто-то четвертый — человек, собравший нас в доме Йосимуры, чтобы очертить круг подозреваемых, а потом совершить преступление.