— Меня зовут Сара. — Она пыталась защититься, но губы ее предательски дрогнули.
— Допускаю, но твоя фамилия не Брюне.
Пока самолет набирал высоту, моя спутница прикрыла глаза, словно пытаясь заснуть.
«Молчание — знак согласия», — подумал я, вынимая немецкий путеводитель по Нью-Мексико, который прихватил из гостиницы.
Предположение о том, что он принадлежал руководителю «Братства», наполняло меня странным возбуждением.
После неудачной попытки уснуть я убивал время, разглядывая фотографии пустынь штата Нью-Мексико, потом потратил несколько минут на изучение предлагаемых экскурсионных маршрутов. Но самое интересное я обнаружил на последней странице. Это была квитанция об оплате по именной кредитной карточке: Хуанхо Боннин, автор книги «Относительно ясный Эйнштейн».
Круг замкнулся.
70 Тайник с золотым сечением
Дорогая подруга, я не советую Вам обучать Вашего сына физике.
Физика — это не самое важное. Самое важное — это любовь.
С наилучшими пожеланиями, Р. Ф.
Ричард ФейнманСогласно самой знаменитой теории Эйнштейна, относительность проявляет себя всякий раз, когда мы приходим в движение. Подсчитано, что, пересекая Соединенные Штаты на самолете, пассажир становится на одну десятимиллионную долю секунды моложе, чем те американцы, которые остаются дома.
Переменив четыре самолета — ожидание, конечно, не в счет — и добравшись до Жироны, мы, вероятно, замедлили наше старение на несколько десятимиллионных.
Все-таки настоящим эликсиром молодости явилась для меня ночь любви с Сарой, несмотря на мрачность и холодность, ожидавшие меня вслед за тем.
Еще Леонард Коэн[61] говорил: «Нет лекарства от любви, зато любовь лечит все недуги».
Вот о чем я размышлял, когда наше такси покидало маленький аэропорт Жирона — Коста-Брава в направлении Кадакеса. Если бы мы прилетели сюда из Дублина, а не из Эль Прат[62], то сэкономили бы по меньшей мере полтора часа.
В последние дни нам почти не удавалось поспать. Все-таки адреналин перед последним испытанием обострял все наши чувства. Приближался момент истины.
Когда такси начало петлять, что означало приближение к Кадакесу, Сара неожиданно спросила:
— Что ты собираешься делать потом?
Я нежно сжал ее руку и ответил:
— Дополню рукопись Йосимуры всей информацией, которую мне удалось собрать, прибавлю недостающие документы. Если наша догадка насчет камня подтвердится, то биография Эйнштейна обогатится новыми сведениями. Потом я отошлю свою работу в несуществующий институт и буду ждать поступления второй суммы, как указано в контракте.
— Я говорю не о твоей работе. Как ты собираешься жить, когда получишь свои деньги? В чем твое будущее?
Я отвел взгляд, следя за полетом двух чаек — они как будто танцевали в воздухе над утесами мыса Кап-де-Креус[63].
— Мое будущие там, где ты, — признался я.
— Не говори ерунды! Ты меня почти не знаешь.
— Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы сознавать, что влюблен в тебя и хочу быть рядом с тобой. Больше знать мне ничего не нужно.
— Твоя любовь — это только Эрос, — устало поморщилась Сара. — Я тебе нравлюсь, ты мне тоже. Мы занимались сексом. Великолепная ночь! Но мы недостаточно близки, чтобы обрести дружбу, Филиа, и очень далеки от Агапе, любви, которая не ставит условий.
— Одно идет вслед за другим. — Я был раздражен отсутствием романтики в ее рассуждениях. — Давай наслаждаться сексом, пока мы не станем настолько дружны, что сможем любить друг друга без всяких условий, если ты хочешь рассуждать в этих терминах.
— Я не знаю, чего хочу. Мне нужно время. Как бы ни сложились дела с рукописью Йосимуры, я как можно быстрее собираюсь отправиться в Париж и, наверное, вернусь нескоро.
Мы приехали. Разговор в такси подействовал на меня хуже некуда. Я был настолько переполнен мыслями о расставании с Сарой, что позабыл задать важнейший вопрос по делу: как же мы проникнем в дом Йосимуры?
Если полицейское расследование еще не завершилось — а это было вероятнее всего, — то дом охранялся со всем пристрастием. Чтобы проникнуть внутрь даже с научными целями, следовало заявить о себе местным властям. В этом случае у меня имелось много шансов сразу же попасть под арест.
Ясно видя висящий надо мной дамоклов меч, я все же сказал Саре, что мне очень хочется проникнуть в этот дом.
— Не вижу никаких препятствий, — коротко отозвалась она.
— Как мы будем действовать?
— Просто позвоним и увидим, что из этого выйдет.